Кто правит миром?
Шрифт:
Многие аналитики отмечают, что бен Ладен добился весьма значительных успехов в войне против Соединенных Штатов. «Он неоднократно заявлял, что единственный способ изгнать США из мусульманского мира заключается в том, чтобы втянуть американцев в череду маленьких, но дорогостоящих войн, которые в итоге обанкротят их», – пишет журналист Эрик Марголис. «Соединенные Штаты, сначала под руководством Джорджа Буша-младшего, а потом и Барака Обамы, попались прямиком в расставленную бен Ладеном ловушку… Гротескно раздутые военные расходы и долговая игла… по всей видимости, это и есть самое пагубное наследие человека, решившего, что ему дано одолеть Соединенные Штаты» [38] . По оценкам одного из докладов, подготовленного в рамках проекта «Цена войны», реализуемого Институтом международных исследований Уотсона при Университете Брауна, нам эти войны должны были обойтись в кругленькую сумму от 3,2 до 4 триллионов долларов [39] – более чем впечатляющее достижение для бен Ладена.
38
Eric S. Margolis. Osama’s Ghost (Э. Марголис.
39
Daniel Trotta. Cost of War at Least $3.7 Trillion and Counting Дэниел Тротта (Д. Тротта. , «По расчетам, война обойдется как минимум в 3,7 триллиона долларов»,) // Reuters, 29 июня 2011 г.
То, что Вашингтон сунется в расставленную ловушку, было очевидно с самого начала. Майкл Шейер, главный аналитик ЦРУ, в период с 1996 по 1999 год осуществлявший слежку за Усамой, писал: «Он был предельно точен, когда называл Америке причины, побудившие его вести с нами войну… Лидер Аль-Каиды стремился коренным образом изменить американскую и западную политику в отношении исламского мира».
И далее следует вывод: «Американские вооруженные силы и политика США довершают радикализацию исламского мира, что сам Усама бен Ладен небезуспешно пытался сделать в начале 1990-х, но так и не довел начатое до конца. Как результат, будет правильно сказать, что Соединенные Штаты остаются единственным незаменимым союзником бен Ладена» [40] . В том числе, вероятно, и после смерти.
40
Michael Scheuer. Imperial Hubris: Why the West Is Losing the War on Terror (M. Шейер. Имперская спесь: почему Запад проигрывает войну с террором). – Washington, DC: Potomac Books, 2004.
Есть все основания полагать, что после террористических актов 11 сентября 2001 года лагерь джихадистов, многие из которых яростно осудили теракты, можно было расколоть и подорвать. Более того, к этому «преступлению против человечности» – совершенно справедливое название! – можно было подойти именно как к преступлению, организовав международную операцию по поиску и задержанию вероятных подозреваемых. Сразу после атак это признали многие, однако тем, кто в Вашингтоне принимал решения, рассматривать подобную идею даже в голову не пришло. Никто не попытался обдумать осторожное предложение Талибана – насколько оно было серьезным, мы не знаем – передать им лидеров Аль-Каиды для суда над ними.
В те времена я цитировал вывод Роберта Фиска о том, что жуткие преступления 11 сентября были совершены с «порочной, ужасающей жестокостью», – оценка весьма и весьма точная. Эти преступления могли оказаться еще страшнее: предположим, что рейс 93, благодаря мужественным пассажирам рухнувший в Пенсильвании, ударил бы в Белый дом и убил президента. Предположим, что злоумышленники планировали ввести военную диктатуру, которая убила бы тысячи и подвергла пыткам десятки тысяч человек. Предположим, новая диктатура при поддержке преступников организовала бы международный террористический центр, благодаря которому государства террора и пыток появились бы и в других местах. И, в качестве вишенки на торте, привела бы к власти команду экономистов – назовем их «кандагарскими мальчиками», – которые быстренько ввергли бы экономику в состояние худшей за всю ее историю депрессии. Это наверняка было бы значительно хуже терактов 11 сентября.
Каждому из нас следует понимать, что это не мысленный эксперимент. Подобное было в действительности. Я, разумеется, говорю о событии, которое в Латинской Америке нередко называют «первым 11 сентября»: 11 сентября 1973 года, когда Соединенные Штаты успешно реализовали свои упорные попытки свергнуть в Чили демократическое правительство Сальвадора Альенде, осуществив военный переворот, который привел к установлению бесчеловечного режима генерала Аугусто Пиночета. Так вот тогда диктатура призвала «чикагских мальчиков» – экономистов, получивших образование в Чикагском университете, – чтобы они перевели чилийскую экономику на новые рельсы. Подумайте об экономической разрухе, пытках и похищениях людей, умножьте число убитых на двадцать пять, чтобы получить эквивалентный коэффициент на душу населения, и вы тут же поймете, что последствия 11 сентября могли быть куда разрушительнее.
Цель чилийского переворота, как заявляли в администрации Никсона, сводилась к тому, чтобы убить «вирус», способный подвигнуть «всех этих иностранцев, которые стремятся поставить нас на деньги». Под этим «поставить на деньги» подразумевалась попытка контролировать собственные ресурсы и, в более широком смысле, реализовывать политику независимого развития, двигаясь по пути, который не нравился Вашингтону. А подоплекой событий стал сделанный Советом национальной безопасности при Никсоне вывод о том, что если Соединенные Штаты не смогут контролировать Латинскую Америку, то нечего даже думать о том, чтобы «успешно добиться порядка в любых других уголках мира». Как выразился Генри Киссинджер, в этом случае будет подорвана «вера в Америку».
В отличие от второго, первое 11 сентября отнюдь не изменило мир. Оно «не имело таких уж важных последствий», как заверил Киссинджер своего босса через несколько дней. И если судить по тому, как это представляет официальная история, его слова вряд ли можно назвать враньем, хотя те, кто остался в живых, вероятно, считают совсем иначе. «Всего лишь» была уничтожена чилийская демократия, «всего лишь» запушена в действие страшная машина истребления. Первое 11 сентября было одним из множества эпизодов драмы, начавшейся еще в 1962 году, когда
Кеннеди поручил латиноамериканским военным миссию обеспечивать «внутреннюю безопасность». Страшное продолжение этой истории тоже не повлекло особо важных последствий – знакомая модель, когда на страже истории стоят ответственные интеллектуалы.
Интеллектуалы и их выбор
Возвращаясь
41
Выдвинутые против дрейфусаров обвинения приведены по книге Джеффри Готорна «Просвещение и отчаяние: история социальной теории» (Geoffrey Hawthorn. Enlightenment and Despair: A History of Social Theory. – Cambridge: Cambridge University Press, 1976,117).
Что же касается ответственности интеллектуалов, то мне кажется, здесь нечего особо добавить к элементарной истине: интеллектуалам, как правило, даруют привилегии; привилегии дают возможности, а возможности предполагают ответственность. А раз так, то у человека есть выбор.
2. Террористы хотели конца света
Тринадцатого февраля 2008 года в Дамаске был убит Имад Мугния, один из высших военачальников «Хезболлы», военизированной организации ливанских шиитов, цель которой – создание в Ливане исламского государства по образцу Ирана. Официальный представитель Государственного департамента Шон МакКормак тогда заявил: «Без этого человека мир стал лучше. Так или иначе, суд над ним свершился» [42] . Директор Национальной разведки от себя добавил, что Мугния «нес ответственность за смерть большего количества американцев и израильтян, чем любой другой террорист, за исключением Усамы бен Ладена» [43] . По сообщениям лондонской Financial Times, когда над «одним из самых разыскиваемых Соединенными Штатами и Израилем людей» свершилось правосудие, в Израиле воцарилась необузданная радость [44] . Под заголовком «Боевик хотел конца света» следовал рассказ о том, как «Мугния уступил первое место Усаме бин Ладену в списке самых разыскиваемых преступников после 11 сентября 2001 года, став вторым “самым разыскиваемым боевиком в мире”» [45] .
42
См.: Nada Bakri, Graham Bowley. Top Hezbollah Commander Killed in Syria (H. Бакри, Г. Боули. В Сирии убит высокопоставленный военачальник «Хезболлы») // New York Times, 13 февраля 2008 г.
43
См.: Hezbollah Leader May Have Been Killed by Insiders or Syria (Лидер «Хезболлы» мог быть убит своими же в Сирии) //Associated Press, 17 февраля 2008 г.
44
Cynthia O’Murchu, Farrid Shamsuddin. Seven Days (С. О’Мерчу, Ф. Шамсуддин. Семь дней) // Financial Times (London), 16 февраля 2008 г.
45
Ferry Biedermann. A Militant Wanted the World Over (Ферри Байдерманн. Боевик хотел конца света) // Financial Times (London), 14 февраля 2008 г.
Терминология предельно точна и соответствует правилам англо-американского дискурса, определяющего «мир» как политическую группу в Вашингтоне и Лондоне (к которому примыкают все те, кто соглашается с этой группой в тех или иных конкретных вопросах). Например, читать о том, что «мир» всецело поддерживал Джорджа Буша, когда он отдал приказ о бомбардировках Афганистана, самое обычное дело. Это может быть справедливым для «мира», но никак не для мира, что выяснил международный опрос общественного мнения, проведенный Институтом Гэллапа после объявления бомбардировок. Глобальная поддержка была очень и очень слабой. В Латинской Америке, уже имевшей опыт общения с США, она варьировалась от 2 % в Мексике до 16 % в Панаме и обусловливалась поиском виновных (которых, по данным ФБР, не нашли даже по прошествии восьми месяцев), а также тем обстоятельством, что военные щадили гражданские объекты (которые вскоре подверглись нападению [46] ). Весь мир отдавал предпочтение мерам дипломатического и правового характера, но «мир» их категорически отверг.
46
В одном из обзоров прессы Джефф Найгаард обнаружил ссылку на опрос общественного мнения Институтом Гэллапа, вскользь упомянутого в Omaha World-Herald, который «полностью исказил полученные данные» // Nygaard Notes Independent Weekly News and Analysis, 16 ноября 2001 г.; см. также: Counterpoise, 5, № 3/4 (2002 г.).