Кто рисует смерть?
Шрифт:
Конечно, не настоящий - голова из папье-маше, обтянутая тканью, клыки из картона. Таким только пугать малышей. Дракон плясал перед Шерил, выбрасывая ноги в красных штанах и дешевых туфлях из тонкой ткани.
– Уйди!
– сказала Шерил на вайтаньском, и дракон послушно запрыгал в другую сторону, на потеху зрителям. За ним тянулся длинный хвост, из-под которого, как лапки сороконожки, виднелись десять или двенадцать пар ног в одинаковых красных штанах.
Следом за драконом несли ритуальные зеркала - отполированные до блеска медные круги. На секунду Шерил увидела свое отражение. Она - высокая, в белой блузе и в черной дорожной юбке, с лихо сдвинутой набок шляпкой-котелком, на которой красовалась лента тартана «Каледония, а вокруг - лохматые аборигены с желтыми лицами, в штанах и рубашках, цвет которых сразу и не разберешь.
Стуча каблуками по деревянной мостовой, Шерил стала подниматься к набережной, где находилась полицейская префектура. Здесь было не так людно, ветхие лачуги сменили добротные двухэтажные дома, и попадавшиеся навстречу вайтаньцы носили вполне приличную цивилизованную одежду, а не халаты с рукавами до земли. Некоторые дамы держали даже кружевные зонтики, столь модные в Викториании. Встречались и сами граждане Викториании - уже загорелые под горячим восточным солнцем. Они с любопытством смотрели на Шерил и даже кланялись издали, но заговаривать не спешили.
Префектуру Шерил нашла почти сразу - по вывеске на обветшалой стене. Ворота в префектуру не охранялись, да их и попросту не было, они валялись поодаль, брошенные в грязь возле колодца, и на них удобно устроились вайтаньские детишки вместе с собаками.
Само здание выглядело не лучше - основание из серых камней, верх деревянный, стекла только в окнах второго этажа - грязные, а некоторые и разбитые.
Двор не был замощен, его покрывали грубо отесанные доски, брошенные как попало, чтобы только добраться от ворот до входа в здание. Нескошенная трава выросла по пояс, и из нее весело выглядывали желтые пушистые цветочки.
– Какое убожество, - сказала Шерил презрительно, прошла, балансируя, по доскам, и толкнула двери.
Внутри царило такое же запустение, что и во дворе - грязь на полу, на столах толстый слой пыли, часы на стене висят косо, стрелки застыли, указывая двенадцать часов. И никого.
– Да, это место явно ждало меня, - пробормотала девушка и первым делом подтащила к стене стул, и взобралась на него, чтобы завести часы. С третьего раза ей удалось снять их, и облако пыли накрыло ее с головой. Несколько раз чихнув, Шерил перевела стрелки, сверившись с карманными часиками, и перетянула гирьки.
Повесив часы, она спрыгнула со стула, отряхивая перчатки, и лицом к лицу столкнулась с вайтаньцем, который появился невесть откуда и теперь невозмутимо наблюдал за девушкой. Он был одет, как простолюдин - в рубашку с узкими рукавами, широкие полотняные штаны и тряпичные туфли, подвязанные вокруг щиколоток. Длинные волосы, давно не знавшие гребешка, были связаны в хвост пониже затылка, выбившиеся пряди падали на лицо, придавая человеку дикий и опасный вид. Шерил оглядела его почти с омерзением, подумав, что инспектор Дандре совсем не выполняет своих обязанностей, раз впускает в префектуру подобных типов.
– Позови инспектора, - сказала она по-вайтаньски приказным тоном.
– Скажи, что прибыл суперинтендант Макнамара.
Абориген не двинулся с места, продолжая разглядывать ее.
– Мне нужен инспектор Дандре, - повторила Шерил раздельно.
– Ты не понимаешь? Или глухой?
Он ничем не выказал, что понял ее, и обошел кругом, разглядывая со всех сторон.
– Вот ведь дикарь, - пожала плечами Шерил и направилась к самому большому столу, возле которого стоял массивный деревянный шкаф, запертый на замок величиной с мужскую ладонь. Поставив саквояж на стол, потому что более чистого места для своего багажа она не нашла, девушка поискала в ящиках ключ, ничего похожего не обнаружила, и со вздохом вооружилась шляпной булавкой, в два счета отомкнув огромный замок.
В тот же миг чужая рука схватила ее повыше локтя. Абориген снова оказался рядом и смотрел на Шерил вовсе не дружелюбно.
– Отпусти!
– велела она, ничуть не испугавшись.
– Или отправлю в Каури.
Каури было единственным местом, где аборигены панически боялись оказаться. Тюрьма для тех, кто осмелился напасть на белого человека, откуда редко кто возвращался, а если возвращался - то лишь для того, чтобы умереть в ближайшие несколько дней.
Но на этого дикаря угрозы не произвели впечатления. Шерил он не отпустил, да еще и поволок прочь от шкафа, и с какой целью - не известно. Шерил не стала дожидаться выяснения этой цели и выхватила пистолет. Она всегда носила его за краем чулка.
– Отпусти сейчас же, - произнесла она раздельно, приставляя к виску аборигена маленькое, но грозное оружие - дамский пистолет фабрики Пфлюгера, прозванный «блохой». Совсем не лишняя вещь в чужой стране. Да и в своей, если идешь ночью и по улицам рабочих кварталов.
– Что это вы творите, мисс?!
– раздался женский вопль позади.
Речь на чистом викторианском очень обрадовала Шерил, но в это самое время абориген, которого ствол пистолета, направленный в голову, сразу заставил присмиреть, произнес:
– Стой на месте, Алиш. Иначе она меня пристрелит с перепугу.
И заговорил он, между прочим, тоже на чистом викторианском.
– За что ей тебя стрелять?
– ответила невидимая Алиш раздраженно.
– А вы, мисс, немедленно опустите оружие!
– Опущу, когда этот невежда отпустит меня, - сказала Шерил.
Абориген тут же разжал пальцы и поднял руки, показывая, что у него только добрые намерения.
– Так-то лучше, - Шерил щелкнула предохранителем и поставила ногу на стул, одновременно задирая юбку, чтобы спрятать оружие.
– И не надо так таращиться, мистер, - сказала она аборигену, который уставился на ее точеную ножку, затянутую в самый тонкий дорожный чулок - серый, с розовой стрелкой.
– Вы женских ног, что ли, не видели?
Она даже обратилась к нему на «вы», посчитав, что знание цивилизованного языка заслуживает цивилизованного обращения.
– Итак, мисс Алиш, не подскажете ли мне...
– Шерил обернулась к викторианке и замолчала.
Перед ней стояла вовсе не ее соотечественница, а девушка-аборигенка - маленькая, щуплая, смуглая, с раскосыми глазами и припухшими скулами, как у большинства вайтаньцев. Волосы ее были расчесаны на прямой пробор и закручены в два пучка над ушами, придавая вид насторожившейся мышки. Образ довершали длинная до колен узкорукавная кофта и узкая юбка с разрезами на боках, чтобы облегчить шаг. В разрезах виднелись голубые шелковые штанишки с узорчатыми манжетами на щиколотках. Девушка держала корзинку с овощами и окунем, который еще бил хвостом.