Кто сказал: "Война"?

Ларионов Владимир

Но у самого кухонного костра Ярмил заметил необычное оживление: молодые дружинники толпились вокруг, будто все еще были голодными. А потом увидел, ради кого они собрались: братец Горан пожаловал с друзьями из личной охраны. Горан тоже его узнал, руками замахал:

— Яр, ах ты

коряга колченогая, неужели тут еще?!

Ярмил кивнул, подошел и не успел увернуться от медвежьих объятий младшего братика. За время военного похода он, казалось, еще подрос: и плечи раздались, и руки стали длиннее, а голос — настоящий армейский горн!

— Я-то думал, ты давно сбежал, в тепло да сытость, какой-нибудь девке под подол, а ты вот он!

Кнезич Горан, юный герой войны — вот кого дружина на руках носить готова. Ярмил и сам брата любил, гордился им, только исчезать безвестным ради славы младшенького не собирался.

Сели вокруг костра, выпили бражки за встречу, закусили отменной олениной. Горан тут же и поведал, как добыл оленя по дороге в лагерь. Потом спросил:

— Ну, рассказывай, братец, чем тут занимаешься?

Но Ярмил сразу отговорился:

— Да о чем мне, тыловой крысе, рассказывать? Это у вас там приключения да геройства, тебе и говорить, а мы послушаем.

Не любил он о себе болтать, да еще чтобы все смотрели. Другое дело братец Горан. Тот уж как начнет свои похождения описывать, так и сказителя не нужно. Вот и сейчас вспоминать начал, а друзья его подхватили: о боях, о штурме Мьярны, самом первом, когда еще думали нахрапом взять; а потом — о пленной девке, которую в кости разыгрывали; или о том, как приятель в деревню за едой пошел, а его там мальчишка подкараулил и живот вилами продырявил…

— Так мы ту деревню дотла спалили и пепел разбросали, чтобы и хоронить было некого, — закончил один из друзей брата. — Кнез-то больно зол был, но Горан нас в обиду не дал!

Ярмил подумал, что спалить деревню много ума не надо. Все-таки Озавир прав был: если селян пожечь, то кто же хлеб вырастит? И кому тогда нужна будет победа и власть над пустынными землями? Но вслух ничего не сказал, так, про себя задумался. И не сразу понял, что брат к нему обращается.

— Эй, Яр, уснул? Новость, говорю, есть, лично для тебя. Видел под Мьярной одного златокудрого, Наром зовут. По слухам — твоему посланнику он сын родной. Так вот… у нас он воюет, против своих.

Ярмил сразу вспомнил: «У меня сын твоих лет, тоже драться не любит. Говорит, это для дураков». Удивился сильно: сам Озавир ни за что бы против своих воевать не стал. А его сын — почему? Неужели он тоже отца предал? Или наоборот, это верность?

Вслух спросил другое:

— И как он дерется?

— Сам не видел, но слышал, что хорошо, даже слишком. Отец его теперь за свое счастливое знамя держит, вместо пропавшего кречета. Болтают, он в одиночку город взять может, маг, мол!.. но это уж вранье. Просто так город даже маг не возьмет, — с видом знатока рассудил Горан. И потом вдруг лукаво добавил: — А ты, небось, встретиться бы с ним хотел?

Ярмил только плечом пожал, одним, тем, что сегодня не болело. А про себя подумал: « Встречусь. С ним — встречусь обязательно».