Кто стоит за дверью
Шрифт:
— Я подумала… — закуривая, начала Вита. — Хотя… — она почесала отполированным ноготком щеку, — трудно сказать. Не знаю, но почему-то мне в голову пришла эта мысль, а вот теперь, когда ты переспросил, мне кажется, что я ошибаюсь.
— Ничего не понимаю. Ты можешь внятно выразить эту свою мысль!
Вита, в раздумье жестикулируя рукой, вела с собой мысленный разговор. Павел ждал.
— Не знаю, — вновь начала она, — но почему-то не сразу, а только здесь, несколько минут назад, я подумала, что, окажись я на месте Лоры, не дай бог, конечно, — принялась отплевываться и креститься Вита, — я бы не стала разрушать свою фирму, расстраивать состояние. Ведь практически она нарезала
Павел усмехнулся.
— Но в то же время, когда меня не будет, какое мне дело, что станется с моим капиталом. И почему это я должна ни с того ни с сего оставить все в целости и сохранности кому-то одному. У меня тоже много друзей…
Но тут какое-то соображение пришло на ум Павлу.
— А если бы она оставила все одному с условием, скажем, создать фонд ее имени?
— Господи, ей-то что от этого?
— Не скажи! Я в музее работаю. И часто слышу от посетителей, когда они между собой шушукаются, что, мол, вот человек о себе память оставил, а мы умрем и будто нас и не было. До сих пор помнят Мамонтова, Морозова. Они ни музыки, ни картин не писали, а имена свои увековечили.
— Так они меценатами были! Кто Лорке мешал?
Увидев знакомых, Вита, чуть пошатываясь, направилась к ним.
«А кому ей следовало оставить свое состояние? — задумался Павел. — Из всех знакомых, приятелей, она выделила нас, шестерых. Она была убеждена в нашей порядочности и дружеской преданности. Но у нее, по всей вероятности, не хватило времени решить, кто из нас более достоин возглавить ее фирму. Логичнее было бы остановить свой выбор на мужчине, но Лорка разделяла феминистские идеи. Составляя завещание, как она думала, на всякий случай, она поделила свой капитал, как придется. Но смысл в этом был! Она не из тех, кто делает что-то просто так, как на душу ляжет. Останься Лора жива, она бы вышла замуж, родила ребенка, и тогда прощай друзья-наследники. Но, будучи предусмотрительной и не желая, чтобы ее капитал попал в руки каких-то двоюродных сестер, она составила завещание, сделав наследниками своих ближайших друзей. Она не успела выбрать из нас самого достойного и предоставила это сделать нам самим. И тогда адвокат зачитает ее последнее распоряжение, не оглашаемое до времени, в котором будет указано, каким образом следует увековечить ее имя. Несомненно, она пожелает, чтобы и после смерти о ней продолжали говорить, упоминать в прессе, по телевидению. — Павел присел на диван, собираясь закурить. — А если таковой не найдется, то… так тому и быть. Не сумела нажить друзей, способных заставить общество волей-неволей вспоминать о ней, ничего не поделаешь. — Довольный тем, что сумел проникнуть в тайный замысел Лоры, Павел улыбнулся. — Да, но каким же образом выявится самый достойный?.. — вновь задумался он. — Лора сделала распоряжение на случай смерти каждого из нас. Это значит, что если из шестерых останется один, то весь капитал перейдет ему…» — Но это абсурд! — невольно вырвалось у Павла. Он вскочил с дивана и, подойдя к Вите, прервал ее беседу с приятелями.
— Ты права, смысл, наверное, есть, — сказал он, отведя ее в сторону.
— В чем? — уже обо всем забывшая Вита усиленно заморгала ресницами, покрытыми золотыми блестками.
— В приписке к завещанию! Лорка не смогла выбрать из нас одного, способного возглавить ее дело. Она предоставила это сделать нам самим.
— Каким же это образом? — напевая и покачивая бедрами в такт доносившейся музыки, спросила Вита.
— Он… этот… самый достойный должен остаться один.
— А куда денутся все остальные? — все еще не вникая в слова Павла, улыбаясь спросила
— А все остальные должны последовать за Лорой, чтобы ей там скучно не было. Не хочется ей там одной быть. Не хочется ей, чтобы мы жить продолжали без нее. Достаточно одного, кто о ее памяти будет радеть, а все остальные — пожалуйте следом за ней! — говорил не своим голосом Павел.
Вита с недоверием смотрела на него.
— Ты, что, серьезно так думаешь?
Он покачал пальцем перед ее большими удивленными глазами.
— Я не хочу так думать, но это так!
Вита откинула волосы за спину.
— Давай спустимся в бар. Там тихо, там и поговорим.
Они заказали двойной кофе, но он мало помог. Алкоголь придавал всем домыслам Павла фантасмагорический смысл. Мельгунов довел Виту до паники. Она вся покрылась мурашками и стала поминутно оглядываться.
— Нет! — сумев взять себя в руки, возразила она. — Если допустить то, что ты говоришь, то один из нас должен убить пятерых, чтобы стать единственным наследником.
— А почему бы нет? — возбужденный своими доводами, резко спросил Павел.
— Да потому, что все эти убийства будут шиты белыми нитками. Ведь ясно, кто остался в живых, тот и убийца. Но самое главное даже не в этом! Кто?!.. Кто из нас пойдет на убийства ради наследства?
Павел уронил голову на руки и погрузился в размышления.
— Тут думай, не думай! Никто! Мы знаем друг друга. У всех нас есть моральные принципы, нарушать которые никто ни за что не станет! — выпалила Вита.
Павел смешно сощурил один глаз и посмотрел на нее.
— Ты за других не расписывайся. Ты за себя отвечай! Значит, не пойдешь на убийство ради того, чтобы стать богатой и независимой?! Будешь свои принципы холить и дрожать до тех пор, пока тебя Шуркин не вышвырнет?! Не забывай, тебе тридцать два, а Шуркину только сорок. Ему двадцатилетнюю подавай! Еще с десяток лет он с тобой протянет, а уж как полтинник ему стукнет, прощай, Вита! Вы брачный контракт составили?
— Составили! — усмехнулась она. — Все ему. А мне, только чтобы с голода не умерла.
— Вот!
— Что вот? За то, чтобы устроить себе обеспеченную жизнь, я должна людей убивать? Еще одного, куда не шло, а тут целых пять. Кстати, и тебя в том числе!
Павел рассмеялся:
— Меня не надо.
— Это почему же тебя не надо?
— А ты за меня замуж выйдешь. И мы такой контракт составим, чтобы все пополам. Видишь, уже только четверых осталось убрать. Но если повести себя с умом, то можно дождаться, когда, как ты хотела, всего один останется. Самый шустрый. Он всех наследников ликвидирует, а мы его, как, а?
— Чушь! Ты пьяный.
— Хорошо, пусть чушь. Только, Виточка, с сегодняшнего дня будь очень осторожной. А еще лучше, попроси Шуркина усилить твою охрану. Пусть тебя охраняют не только, когда на тебе украшений на миллион, но и когда в свой парк выйдешь погулять. Поняла?
— С ума сошел! — бросила Вита, вскочив с кресла.
— Многое я бы отдал, чтобы ты оказалась права. Лорка по сути дела загнала нас в ловушку. И тот, кто не захочет участвовать в ее игре, обречен на участь жертвы.
Перед тем как уехать, Арсений подошел к Зое, чтобы выяснить, когда она уплатит за проживание в студии.
— Ты же понимаешь, письменного договора нет… — начал он.
— Да, конечно! — с готовностью согласилась Зоя. — Я уже съехала. Вот ключ, — она вынула из своей сумки ключ, — забыла отдать.
— Но все равно за то время, что ты жила, надо заплатить. Я бы с удовольствием изыскал какую-нибудь возможность не беспокоить тебя по этому поводу, но… — замялся Арсений.