Кто стреляет последним
Шрифт:
— И очень даже недурственно! Весьма недурственно! Я сделал полный спектр ампулы, а затем методом исключения нашел искомое.
Он еще довольно долго объяснял, какие новшества пришлось ему применить, а Вадим с беспокойством думал о том, в каком постыдном положении он окажется, если в приемную кто-нибудь войдет. И совсем уж плохо будет, если войдет Сергуня. Не просто плохо, а очень плохо. Опасно.
Толстому слушать подробные объяснения профессора тоже было не с руки.
— Так
— Литий.
— Литий? — переспросил толстый. — Что такое литий? Металл?
— Вот именно, металл. Из редкоземельных.
— Где он применяется?
— В самых широких областях, от металлургии до ядерной энергетики. Например, при изготовлении регулирующих стержней в защите реакторов, в качестве теплоносителей и урановых реакторах.
— Сколько такая ампула может стоить?
— Не берусь назвать даже порядок. Это — редчайший элемент. И самый дорогой из редких земель. Даже таких, как цезий или бериллий.
— Почему?
— А потому, уважаемый господин Минкус, что шестой изотоп лития — единственный промышленный источник для получения трития. Не нужно объяснять, что такое тритий?
— Дейтерий — знаю. Тяжелый водород. А тритий?
— Такой же радиоактивный изотоп водорода с массовым числом три. Он применяется как важнейший компонент в реакциях термоядерного синтеза. И что самое главное — как горючее для термоядерного оружия.
— Что такое термоядерное оружие?
— Попросту говоря — водородная бомба.
— Понятно… Где ампула?
— Вот, возьмите. Полагаю, решение таких проблем выходит далеко за пределы компетенции Московской таможни. Нужно немедленно сообщить об этом в милицию или ФСБ.
— Совершенно с вами согласен, — услышал Вадим голос толстого. И тут же — приглушенный хлопок и шум падающего тела.
Вадим отпрянул от двери, юркнул под старинный профессорский стол и вжался между резными ножками. Он услышал тяжелые шаги по приемной, немного выждал, потом выбрался из своего укрытия и открыл дверь лаборатории.
Профессор Осмоловский лежал на полу рядом с высоким лабораторным столом, из седой простреленной головы по паркету растекалось алое пятно крови…
Из окна лестничной клетки Вадим выглянул на улицу. Сергуня и толстый, которого Осмоловский назвал господином Минкусом, пересекли сквер и подошли к «Ниве» и белой «бээмвухе» Сергуни. Пожали друг другу руки, машины разъехались в разные стороны.
А теперь и Вадим знал, что должен немедленно сделать. Он завел «Запорожец» и рванул, уже второй раз за сегодня, к Ленинградскому вокзалу…
Вечером того же дня, когда Марат принял ванну, влез в уютную байковую пижаму и приготовился слушать новости НТВ, единственную программу, которую он признавал, пейджер издал сигнал вызова. На дисплее появился телефонный номер и только одно слово: «Алик». Это означало, что ситуация острейшая. Легальные офисы и все нелегальные явки Марата были оборудованы новейшими средствами телефонной цивилизации, но в особо важных случаях Марат предпочитал способ, надежный на сто процентов.
Сейчас, похоже, и был такой случай.
«Что могло стрястись?» — подумал Марат. Алик уже звонил ему, сообщил, что анализ получен, чек на десять тысяч долларов изъят и все прошло чисто. Значит, случилось что-то еще?
Чертыхаясь, Марат переоделся, набросил плащ и спустился в кооперативное кафе, где его хорошо знали как постоянного посетителя. Гардеробщик услужливо перенес телефон в служебку и плотно прикрыл за собой дверь. На всякий случай, выждав с полминуты, Марат резким толчком открыл дверь. За ней никого не было.
Он набрал номер. Ответил женский голос:
— Бар «Родео». Мы рады вашему звонку. Что вы желаете?
— Где-то рядом с вами сидит толстый симпатичный человек и пьет «Боржоми». Дайте ему трубку, — попросил Марат.
— Толстый — да. Симпатичный — дело вкуса. И пьет не «Боржоми», а джин с тоником.
— Вот как? — удивился Марат. — Все равно — давайте. Говорить можешь? — спросил он, услышав голос Алика.
— Свободно. Две новости, шеф. Одна очень хорошая. Позвонили мои из Риги. Они вышли на контакты Гунара. Ты был прав. Не Рига — столица Ливии Триполи. Один — переводчик фирмы «Каххар». Второй — какой-то важный араб. Гунар встречался с ними три раза. Обстановка там, похоже, очень горячая.
— Пусть продолжают, подробности потом, — перебил Марат. Вторая новость, надо думать, плохая?
— Плохая — само собой, — подтвердил Алик. — Но я бы назвал се и по-другому: странная. Исчез груз.
— Какой груз? — не сразу понял Марат.
— Тот самый. Я заехал на Ленинградский вокзал положить на место ампулу, шифр был правильный, все открылось, а внутри — пусто.
— То есть как — пусто? — понимая, что говорит глупость, все же спросил Марат.
— Да так. Пусто, и все. Даже бабушкиных шерстяных носков не валяется.
— Когда это было? Узнал — когда?
— Два часа назад, без пяти восемь.
— Почему, твою мать, сразу не позвонил?!
— А что бы я тебе сказал? Я сразу вызвал Гарика с Ашотом и их командой, протрясли все ячейки, прижали дежурных и трех ментов. По полной программе вытрясли. Нуль-эффект. Никому ячеек не открывали, никто шифра не забыл, все было в полном порядке.
— Кто был с Гариком и Ашотом?