Кто стреляет последним
Шрифт:
— Не западло! — поддержал Сергуня.
— Кончайте вы, к чертовой матери, эту феню! Сколько раз говорил! На зоне поботаете! — раздраженно пообещал Марат и обернулся к Вадиму: — Почему же уехал?
— Устал.
— От чего?
— Убивать.
— Понятно… Чему же вас там учили? Ну, стрелять, драться, это само собой. А еще чему?
— Много чему.
— Маскироваться? — предположил Гарик.
— И этому, — согласился Вадим. — Но главное — и это имеет отношение к нашему разговору — наблюдательности. Мгновенной. Увидеть. Оценить. Принять меры. Иначе — смерть. Не только твоя, но и других. Очень тяжелая была работа.
— Спасибо за откровенность, — проговорил Марат. — У меня еще два вопроса. Как ты узнал, что Сергуня повезет груз на Ленинградский вокзал?
— Я просто увидел, как он подъехал к Ленинградскому вокзалу.
— Но ты же говорил, что не мог гнаться за ним на своем «запоре», — напомнил Марат.
— Да еще и пробка была, — добавил Сергуня.
— А что бы ты сделал на моем месте?
— Ну… — Сергуня задумался. — Нанял бы ментовку с мигалкой.
— И все равно не успел бы: пока бы бегал, пока искал… — Вадим усмехнулся. — Марат, неужели и вы не догадаетесь? Это же так просто! Подумайте. От Рижского до трех вокзалов на машине — минут двадцать пять. А в пробке — и того больше… Ну?
— Метро, — сказал Марат.
— Поздравляю.
— Спасибо. И последний вопрос: как ты узнал шифр? Номер ячейки можно увидеть издали. А шифр?
— А вы посмотрите внимательно на своего помощника. Как бы со стороны. Белые джинсы. Белая кожаная куртка. Роскошная блондинка рядом. Шикарная белая машина. Что мог такой человек заложить в шифр? Год Великой Октябрьской революции? Сомневаюсь, что он вообще его помнит. А есть то, что он помнит всегда. Я вижу, вы догадались, — остановил он Марата. — Потому что знаете шифр. — Вадим повернулся к телохранителю: — Как вас зовут?
— Николай.
— Как я понял, вы не знаете шифра. Попробуйте угадать.
— Номер его «бээмвухи», — предположил Николай и вопросительно посмотрел на хозяина.
— Верно, — кивнул Марат.
— Вот видите, как все просто! — заметил Вадим.
— Где груз? — спросил Марат.
— В надежном месте.
— Не бывает, дорогой, надежных мест, это я тебе говорю! — заулыбался Гарик. — И я это тебе сейчас докажу!
— Я представляю, как ты работаешь, — ответил Вадим. — Но если завтра я не появлюсь, живой и здоровый, в трезвом уме и нормальной памяти в двух местах, завтра же кое-какие документы окажутся в МУРе. То же будет, если хоть что-нибудь случится с моей семьей.
— Чего ты добиваешься? — спросил Марат.
— А вы еще не поняли?.. Войти в долю. До тех пор груз будет у меня. А теперь пусть Сергуня отвезет меня домой. Мне давно уже пора мать спать укладывать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
I
Сообщение о загадочном убийстве профессора Осмоловского и его лаборантки, по нескольку раз на дню повторенное всеми каналами телевидения и радиостанциями, на следующее утро появилось в газетах, обросшее комментариями. Смысл многих из них, вряд ли осознаваемый самими авторами, был примерно такой: ну, банкиров убивают, депутатов Госдумы, промышленников берут в заложники за выкуп, мафиози устраивают кровавые разборки чуть ли не в центре Москвы — это ладно, привыкли. Но когда убийца стреляет в скромного ученого-бессребреника, да еще на рабочем месте, — это уже ни в какие ворота не лезет! Что происходит? Куда мы идем? Чем, наконец, занимаются наши разбухшие от дополнительных штатов правоохранительные органы, кроме того что устраивают всяческие реорганизации?!
Скандал в Госдуме был, вероятно, последней каплей. Президент освободил от должности исполняющего обязанности генерального прокурора, которого Дума за год так и не утвердила, несмотря на настойчивые предложения Президента, выдвинул другую кандидатуру, и в тот же день, практически без споров, новый Генеральный прокурор Российской Федерации был утвержден в должности.
Свою деятельность он начал с кадров. Профессионалов катастрофически не хватало. За год нервотрепки, сопровождавшей деятельность прежнего и. о. генпрокурора, кого-то ушли, кто-то сам ушел, часть старых опытных кадров переманили в фирмы, МВД и в Федеральную службу безопасности. Нередки стали случаи, когда следствие по особо важным делам вели даже студенты юридических вузов. С этим необходимо было кончать. И одним из первых, кому новый генеральный прокурор предложил место своего заместителя, был Константин Дмитриевич Меркулов. Он, собственно, и раньше был замом генерального по следствию. Но в конце прошлого года, резко отвергнув требование начальства, прежнего и. о., спустить на тормозах дело об одной из крупнейших финансовых афер и выпустить преступника на волю, вынужден был подать в отставку 1 .
Note1
См. роман Ф. Незнанского «Контрольный выстрел».
И вот он снова в своем необъятном кабинете с массивным письменным столом, внушительным сейфом и огромной картой не разделенного еще СССР, соседствующей на темноватых обоях с подробным планом Москвы. Все было привычным, знакомым, но в то же время как бы чужим — так, вероятно, чувствует себя человек, вернувшийся домой после долгой отлучки. Меркулов не успел даже освоиться как следует в своем старом новом кабинете, как открылась дверь и секретарша Валерия Петровна сообщила:
— К вам корреспондент газеты «Новая Россия». Хочет поговорить с вами о деле профессора Осмоловского.
— Только корреспондентов мне сейчас и не хватало! — буркнул Меркулов. — Пусть обратится в Мосгорпрокуратуру, они ведут следствие по этому делу.
Но Валерия Петровна продолжала стоять в дверях, на лице ее была легкая и словно бы ироническая улыбка.
— В чем дело? — спросил Меркулов.
— Я подумала, что вы, может быть, все-таки захотите его увидеть.
— Не захочу! — отрезал Меркулов. — По правде сказать, есть только один человек, которого я сейчас хотел бы видеть.
— Может, это как раз он и есть? — спросила секретарша. — Его фамилия Турецкий.
— Сашка?! — радостно ахнул Меркулов. — Конечно, зовите!
Но обозреватель газеты «Новая Россия» Александр Борисович Турецкий, не дожидаясь особого приглашения, уже вошел в кабинет. Это был бывший старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре России, старый друг, ученик и многолетний сотрудник Меркулова, уволившийся из Генпрокуратуры одновременно с Меркуловым и по тем же причинам. И он действительно был тем самым единственным человеком, которого Меркулов хотел бы сейчас видеть.