Кто такой Антал?
Шрифт:
— Да, вы правы. Командовал ею такой пожилой капитан, австриец.
— Вы не припоминаете, где у них был наблюдательный пункт?
— Помню, конечно. У нас в Тифенбахе. В башне часовни.
Ярда невольно вспомнил капитана Гаврана! тот оказался прав.
— Вы, наверное, не знаете, как они поддерживали связь.
— Вы имеете в виду наблюдателей? Очень просто. Сюда была проведена телефонная связь.
— Полевой телефон?
— Да нет. Это было бы очень сложно, к тому же через реку. Они подсоединились к почтовой линии.
— Я вас не понял, пан Хенке. А куда вела почтовая линия?
— Я уже забыл, сейчас ведь все по-другому. Было это так.
— Вы не знаете, когда артиллеристы ушли?
— Знаю, и довольно точно. В понедельник после пасхи. Орудия стояли здесь в саду и возле дороги, вплоть до леса. Стреляли они через лес на австрийскую сторону. Там были румынские тылы и русская пехота. Из часовенки луга за лесом были видны как на ладони. Русские послали самолет, сначала один, разведчик, а потом еще три — с бомбами. Я был здесь в это время, согнали нас в самый последний момент в фольксштурм, мальчишек из школы и нас, инвалидов. Дали только панцерфаусты, мы должны были носить снаряды к орудиям. После второго налета наш капитан получил приказ подготовиться к отступлению. Он реквизировал лошадей, артиллеристы отступили на север, так как за лесом появилась русская пехота. Я спрятался, а потом убежал домой. Дом мой горел. К вечеру у нас уже были русские. Я добровольно явился к ним, и меня тут же отпустили. Что взять с хромого, так ведь? Прошел месяц, прежде чем я привел дом в порядок.
— Вы знали о том, что Краус действует против нацистов?.
— У него еще перед войной бывали какие-то странные знакомые, но о том, что он помогал партизанам, мы узнали только после войны. Он и Маурер из Тифенбаха.
— А Маурер еще жив?
— Уже десять лет как на том свете. Всю жизнь работал в шахте, пыль разъела ему легкие.
— Жаль. Наверное, от него я кое-что узнал бы. Так, значит, из Тифенбаха сюда проходила телефонная связь. Где здесь помещалась почта, пан Хенке?
— На деревенской площади, где сейчас площадка у пруда. Дом, когда здесь проходил фронт, сгорел. Собственно, это было маленькое здание с телефоном. Заведовал ею старый Ригель. Называл себя почтмейстером, но все делал сам. Совсем рядом у него был газетный киоск. Письма и посылки сюда возили из Крчина на велосипеде, а когда выпадал снег, на санях. Однако эту почту здесь бы не открыли, не будь здесь жандармского поста. Жандармам и таможне нужен был телефон. Ведь здесь перед войной орудовали контрабандисты.
У Ярды чесался язык задать интересующий его вопрос, но он сдержался. Не следовало старика настораживать, он и так охотно все рассказывал.
— Семья Крауса здесь потом уже не появлялась?
— Насколько я знаю, только однажды. Дочь Роза, самая старшая, приезжала к нам в Тифенбах. У них остался на нашей стороне участок леса и поля. Роза их унаследовала и продала все моему соседу. Ей пришлось приехать лично, так как возникли какие-то спорные вопросы относительно дороги и телефонных столбов. Тогда все вымеряли и здесь, в этом саду. Столбы шли от распределительного щита на деревенскую площадь.
— Какие столбы? — удивилась пани Урбанкова.
— Так я ведь говорю, телефонные. Распределительный щит, наверное, остался. Кто его стронет с места? Когда здесь проходил фронт, рядом с ним взорвалась бомба, теперь у вас на том месте заводь с форелью, но будке ничего не сделалось. Даже кабель не повредило, связь действовала.
— Вы хотите сказать, что та будка в саду имела отношение к телефонной линии? — Ярда едва справлялся с волнением.
— К ней же был подведен телефонный кабель. А дело было так. Когда сюда тянули линию, она проходила по нашей стороне возле дороги к лесной сторожке. Там стоит такая же будка. Оттуда изолированный свинцом кабель вел через реку прямо в ваш сад.
— И к той линии подсоединились наблюдатели?
— Да.
Наконец Ярда начинал понимать. Хохолач ошибался, будку построил не Сыровы, а почтовые связисты.
Пани Квета качала головой:
— Столько лет мы здесь и все время узнаем о доме что-то новое. Вы поговорите, а я сбегаю за вином. Где у вас бутыль?
Хенке подал ей оплетенную бутыль, и хозяйка вышла.
— Еще один вопрос, пан Хенке, — начал Ярда, воспользовавшись моментом. — Вы не знаете, не вернулся ли сюда кто-нибудь из старожилов?
Хенке запнулся.
— Вы говорите о Седловице? Нет, не припоминаю.
— А ни о чем вам не говорит имя Клехта?
Хенке встал, будто не слышал вопроса.
— Ну, поговорили, а теперь я пойду. Должен еще заглянуть к соседу и наведаться в деревню, — сказал он, направляясь к двери.
— Подождите, — бросился за ним Ярда. Однако Хенке, не сказав больше ни слова, подошел к своему мотороллеру, рывком снял его с подставки и сел.
— Я больше ничего не знаю, — проворчал он наконец.
Ярда ему не поверил.
— Клехта, вспомните, пожалуйста! Кого так называли?
— Ничего не знаю. Не спрашивайте меня, пан Сы-нек.
Он взял наполненную бутыль, положил ее в коробку на багажнике и заспешил к воротам, забыв даже попрощаться.
— Что его так испугало? — удивлялась хозяйка.
— Я спросил его о Клехте, а он мне не ответил.
— Странно, как будто чего-то боится!
Ярда направился в сад. Он узнал много, во всяком случае, больше, чем ожидал.
Власты в саду не было, зато со двора прибежал Блацки. Ярда поднял белый камешек и бросил его в сторону ручья. Пес, с нетерпением ожидавший игры, бросился за ним. Он остановился у копны над загадочным бетонным сооружением, куда как раз направлялся и Ярда.
— Знаешь ли ты, песик, что я ищу? — Он потрепал шерсть игривой собаки…
«Чего боится старый Хенке?» — эта мысль не давала покоя.
Пес, как будто поняв его, начал передними лапами рыть землю как раз у бетонной будки — он искал брошенный Ярдой камень. Ярда, еще не вполне сознавая, что делает, разгреб сено и осмотрел ржавые дверцы будки. Запор был скрыт под грушеобразным защитным язычком, который легко отодвинулся, когда он поддел его ножом. Под ним оказалась четырехгранная замочная скважина. Сдерживая нетерпение, Ярда сунул нож в скважину и нажал. Замок заскрипел, потом вдруг резко подался, и дверцы, спружинив, приоткрылись. Ржавчина сделала свое, дверцы поддались с трудом. Его взору открылась ведущая под землю узкая темная шахта. Он посветил зажигалкой и увидел коричневый щит, на котором зеленели окислившиеся болты из латуни. От них тянулись в землю и вверх черные изолированные провода. Два из них скрывались в трубках и, по-видимому, выходили за пределы сада Урбанковых. Ярда попробовал их потянуть на себя. Блацки, который наблюдал за ним, внезапно беспокойно залаял. Ярда обернулся на лай собаки, и именно это спасло ему жизнь.