Кто-то из вас должен умереть! Непридуманные рассказы

Звягинцев Александр Григорьевич

Тем более тут позвонила та самая женщина, у которой Братко подозревал наличие платиновой карточки.

С улыбкой глядя на Братко, Северин не удержался и спросил: «Слушай, а у тебя есть платиновая карта?.. Пришла в голову одна странная мысль».

Братко хмыкнул и посмотрел на Северина победоносно. Тот поднял обе руки вверх.

– Ладно, на сегодня все. Давай дождемся результатов экспертизы. Мне почему-то кажется, что в них будет много интересного.

Получив результаты экспертизы, Северин вызвал Братко, и они отправились в больницу на свидание с оставшимся в живых дуэлянтом-капитаном Живилло.

Тот не выглядел ни страдающим, ни удрученным.

Скорее даже умиротворенным, как человек, у которого свалилась с плеч долго мучившая его забота. Первым делом Живилло сообщил, что пуля скользнула по ключице, важных органов не задела, операция была легкой и скоро его выпишут. При этом он глядел в потолок и чему-то улыбался.

– Все понятно, капитан, – остановил его Братко. – Теперь давай к делам перейдем.

В машине, после того как Братко изучил заключения экспертов, Северин сказал ему, чтобы он вел допрос, а сам он какое-то время понаблюдает за происходящим со стороны.

– Мы люди свои, так что давай по-честному, чтобы зря время не тратить, – предложил Братко. – Поговорим как офицер с офицером.

– Пожалуйста, я готов, – чуть ли не весело сказал Живилло. – Только должен предупредить, что у меня уже был адвокат и объяснил мне, что говорить.

– Быстрый ты! – удивился Братко.

– Так я же понимаю – ситуация непростая…

– Тогда поехали. Значит, так. Медэксперты установили, что Бушманов скончался от второго выстрела под подбородок. Первый выстрел смертельным не был – пуля практически только пропорола кожу.

– Ну да, правильно. Убил он себя вторым.

– Идем дальше. Дактилоскопическая экспертиза установила, что на пистолете четко отпечаталась ладонь Бушманова. Кисть его руки находилась в полусогнутом состоянии, что подтверждает – в ней был пистолет…

Живилло кивнул.

– Но вот рядом с пистолетом лежал его мобильник, – деловито сказал Братко. – Другая рука была тоже занята – барсеткой… Что же он в одной руке и пистолет, и мобильник держал?

Живилло пожал плечами.

– Может, он у него в кармане был? А когда он свалился – выпал…

– Я вот тоже так товарищу следователю сказал, – кивнул Братко в сторону Северина. – Но вот дальше-то, капитан, что-то у нас не складывается…

– Что именно?

– Ты же знаешь, что первая пуля из ствола всегда выходит со следами оружейного масла? – глядя на Живилло ясными глазами спросил Братко.

– Да?

– Да. Так вот эксперты установили, что «масляная» пуля действительно была первой. Но она была выпущена не спереди, а сзади… Понимаешь, капитан, что это значит?

Живилло ничего не ответил. Просто лежал, уставившись в потолок. По-прежнему улыбаясь.

– Мало того, – продолжал нажимать Братко, – установлено, что первый патрон был загнан в патронник заранее, задолго до выстрела. Понимаешь, капитан? К стрельбе готовились… И вот еще. Мы выяснили, что угрозы от Бушманова, которые поступали тебе на телефон и ты показывал всем в отделе, на самом деле слал ты себе сам с другого телефона…

Северин смотрел на Живилло и никак не мог понять, что тот переживет теперь, когда стало очевидно, что никакой «дуэли между ментами» не было. А было хладнокровно спланированное и осуществленное убийство соперника в любви к женщине… Он, этот самый Живилло, по рассказам коллег вовсе не был уверенным и умеющим держать себя в руках мужиком. Наоборот, его считали истериком, склонным зачастую паниковать без всякого повода. А тут лежит и чуть ли не доволен тем, что его уличили в убийстве, за которое ему придется платить по полной программе.

– Ну что, капитан, сам расскажешь или как? – спросил его Северин.

Живилло вздохнул.

– Витьку, конечно, жалко. Он мужик был

неплохой, но вот не повезло ему… Мы так из-за нее, из-за Вики, сцепились, что уже не расцепить нас было по-хорошему. Не смог бы я терпеть, что они живут рядом и от счастья аж светятся…

– Так ты же сам на ней жениться не захотел! – напомнил Братко.

– Сам, – согласно кивнул Живилло. – Я ведь и свел их сам. Мы с ней разошлись уже тогда, а Витька в нее сразу влюбился, только сказать боялся, как пацан. А я ему и предложил: «Давай скажу ей?» Он перепугался. А я думаю, пусть Вика немножко с меня на другого переключится, а то больно уж переживает она наше расставание, достала просто… В общем, подошел к ней по старой памяти и говорю: «Есть у нас человек, который в тебя влюбился без памяти, а сказать боится». Ну, посмеялись. А потом смотрю – у них такое началось. Я был уверен, что ничего у них серьезного быть не может, Витька-то был младше нее… А она на меня вдруг как на пустое место стала смотреть… И почувствовал я, что не могу я это вытерпеть. Выше это моих сил. Не могу и все. Ну и придумал… теракт… Стал себе эсэмэски с угрозами слать и всему отделу их показывать. Самое интересное между нами с Витькой никаких ссор не было. Он вообще говорил мне, что никогда не забудет, что это я его с ней вроде как свел, будет всю жизнь благодарен… Лучше бы не говорил.

В общем, выбрал я день и момент, когда он точно без оружия будет. Понимал, что мне надо стрелять быстро – если я начну у него на глазах пистолет доставать да передергивать затвор, он может меня успеть скрутить, потому что мужик здоровый… Так что загнал заранее патрон. А когда он свой пистолет сдал, сказал, что надо поговорить… «Пошли, – говорю, – в курилку, там никого нет». Идем по коридору, я смотрю – у него на левой руке барсетка болтается. Надо, думаю, и правую руку чем-то занять, чтобы он ничего не успел… Только в дверь вошли, я говорю: «Сышал, у тебя мобильник новый? Вика подарила? Покажешь?» Он мобильник вынимает, чтобы похвастаться, как она его любит, я тут же и выстрелил, попал в шею… Он упал, лежит, смотрит на меня, ничего не соображая… А я говорю: «Она моя и всегда только моей будет!» Он что-то замычал, типа – возражает, я наклонился и выстрелил второй раз под подбородок. Потом в плечо себе выстрелил. А пистолет Витьке в руку вложил и сжал его кисть, чтобы отпечатки на рукоятке остались. Я вообще-то хотел сам в коридор выйти позвать, но у меня вдруг голова закружилась, и я рядом с ним грохнулся…

Живилло помолчал, помотал головой.

– Очнулся, а его лицо от моего в полуметре… И я еще подумал: вот так, Витя, не мог я ее тебе уступить, не мог.

Северин с некоторым изумлением смотрел на этого заурядного капитанишку, в котором вдруг обнаружились этакие страсти.

– Ну, будешь чистосердечное писать? – деловито спросил Братко, ни на секунду не забывавший, когда надо ковать железо.

– Чистосердечно, не под протокол, я вам все рассказал. Зачем мне вас дразнить, раз вы обо всем и без меня догадались, – засмеялся Живилло. – А писать мне адвокат пока запретил. Скажет написать – напишу. Скажет не писать – не напишу. Ему виднее.

– Ты чего такой радостный, а, капитан? – удивился Братко. – Ты хоть понимаешь, что тебя теперь ждет?

– Это все еще доказать надо. Мало ли что я вам тут наплел. Правда я и такой вариант продумывал, что следствие обо всем дознается, – потянулся Живилло. – Давай посчитаем. Мне больше восьми лет не дадут – у меня смягчающие обстоятельства – аффект, двое детей малолетних. Служба безупречная. Сидеть буду на милицейской зоне, там за хорошее поведение на поселение быстро переведут… Знакомые кое-какие солидные помогут. Так что годика через три буду на свободе…