Кто-то внутри
Шрифт:
Я поставил запасной аккумулятор, а старый бросил в сумку, набитую инструментами, большей частью которых я не умел пользоваться. За исключением, пожалуй, пистолета Кости, который я зачем-то захватил с собой на работу.
В своем старом мире я не придавал огнестрельному оружию большого значения и в мирной жизни пистолетов с собой не носил. Но там у меня были мои молнии, а здесь я чувствовал себя совсем беззащитным. Хотя пистолет, конечно, был только иллюзией защиты.
Против таких, как младший Ван, например, огнестрельное оружие бессильно.
Цзиньлун не был похож ни на
Любопытства ради я достал из кармана телефон, вошел в интернет и вбил в строку поисковика имя младшего Вана. Выдача была огромной, потому как Ван — фамилия в Китае достаточно распространенная, но о конкретном молодом человеке с татуировкой на шее я ничего не нашел.
Старшего Вана, которому принадлежал особняк, на первых трех страницах результатов поиска тоже не обнаружилось. Откровенно говоря, я на это особо и не рассчитывал. Интернет хранит информацию только об известных или популярных личностях, на обычных людей ему, как правило, наплевать.
Работа, по крайней мере, эта ее часть, была несложной (хотя непыльной я бы ее не назвал), но все равно не вызывала у меня никакого энтузиазма. Меня учили, что достойная работа должна приносить пользу обществу, а не отдельным его членам. И больше всего меня раздражало, что прямо сейчас я работал на представителей касты завоевателей.
Пусть даже я лично им никакой войны не проигрывал.
Я закрепил третий кронштейн, когда вернулся Юра, таща в руках наши сумки с инструментами.
— Вот и пообедал, — мрачно сказал он.
— Что там было? — спросил я. Не потому, что мне на самом деле было интересно, а потому что такой вопрос обязательно должен был задать Иван.
— Понятия не имею, — сказал Юра. — Перезагрузил им роутер и все заработало.
А я уж думал, это на самом деле мы им какой-нибудь кабель повредили во время сверления. Хотя, конечно, какие в заборе кабели…
— Бывает, — сказал я.
— Представляешь, у них там «мерседес» в гараже.
— Танк? — удивился я.
— Почему танк? Хотя, ну, почти… Здоровый такой, черный. Их не выпускают уже лет тридцать, если не больше, а он у них такой пыльный, как будто они на самом деле на нем ездят. На «мерседесе», прикинь?
— Красиво жить не запретишь, — попытался угадать я.
— Эта тачка миллионы стоит, — похоже, угадал. — Я даже не знаю, сколько именно миллионов.
— И что тебя удивляет?
— Я не удивлен, — заявил Юра. — Я возмущен. Пока мы тут горбатимся за какие-то гроши, всякие ваны разъезжают на раритетных машинах, на которые нам за всю жизнь не заработать. Это классовое неравенство, как оно есть.
— Люди в принципе не равны, — сказал я. — Это нормально.
— Это не нормально, — сказал Юра. — У людей должны быть равные возможности, без искусственных барьеров и предрассудков, иначе нам справедливое общество не построить.
Конечно, здесь я мог бы ему указать, что общество, справедливое или нет, строят не такие, как Юра, а такие, как Ваны, и у них наверняка существуют свои представления о справедливости, и тот факт, например, что один человек может разить своих врагов молниями, а другой — не может, к числу искусственных барьеров и предрассудков никак не отнести, но точка зрения Ивана на этот вопрос была мне неизвестна, и если вдруг окажется, что она далека от моей (скорее всего), и он ее уже озвучивал (вполне возможно), Юра получит вполне законное право поинтересоваться, в какой момент я успел передумать. За этим последует малоприятный разговор, и… и я решил, что сейчас мне этого точно не надо.
Не знаю, что еще увидел Юра в гараже Ванов, но весь остаток рабочего дня он был мрачный, не особо разговорчивый и какой-то дерганый. Разумеется, работы мы не закончили, за день успели только повесить все камеры и подвести к части из них питание. Завтра нам предстояло закончить работу с кабелями, собрать камеры в единую сеть, установить мониторы, управляющий блок и программное обеспечение. Вроде бы, должно пойти полегче, чем сегодня.
Юра выгнал машину за ворота, закинул наши сумки с инструментами на заднее сиденье, и, когда я уже протянул руку к передней пассажирской двери, попросил меня сесть сзади. Это было странно и не походило на наше размещение во время поездки сюда, но каждый человек имеет право на свои странности, и я сел назад, освободив себе место и скинув свою сумку на пол.
Мы выехали из коттеджного поселка, выбрались на ведущее к городу шоссе, и только тогда Юра заговорил.
— Поглядывай назад, — сказал он. — Я тоже буду, но мне еще и за дорогой следить надо. Если увидишь что-то подозрительное, сразу скажи мне.
— Конечно, — сказал я.
Пока самым подозрительным было то, что Юра набрал скорость выше разрешенной и выше скорости общего потока машин, и не притормаживал даже там, где ногу с газа сбрасывали все остальные — перед камерами фотофиксации нарушений. Чем ближе к вечеру, тем страннее становились происходящие события.
— Наверное, я сделал глупость, — сказал Юра. — Но фарш невозможно провернуть назад, так ведь? И теперь нам надо просто аккуратно вернуться в Москву, доложить комитету и сдать им эту штуку, а они уже пусть разбираются, так?
— А что именно ты сделал? — осторожно спросил я.
— Я добыл образец, — сказал он. — Понимаешь, я вхожу в серверную, а они там просто так стоят… Больше сотни, наверное. Этот узкоглазый отвернулся, ну я и сунул одну в карман. Как думаешь, он ничего не заметил?
— Мы после этого там еще полдня отработали, — сказал я. — Если бы он заметил, наверняка были бы какие-то последствия.
— Вот и я так думаю, — сказал Юра. — Может, они и до завтра не хватятся. А завтра нас там уже не будет, так?
— Так, — сказал я. — А где сейчас этот образец?
— В твоей сумке, — сказал Юра. — Потом посмотришь, а пока за дорогой следи.
— Конечно, — снова сказал я, развернулся и принялся следить за дорогой.
Здесь происходило что-то непонятное для меня, но вряд ли неожиданное для Ивана, потому как Юра отнюдь не стал пускаться в объяснения. Я понятия не имел, образец чего он прихватил из серверной Ванов, но очевидно было, что акт хищения придется хозяевам особняка не по вкусу.