Кто-то внутри
Шрифт:
Год от года они только крепнут.
Самый старый симб в мире — император, он же и самый могущественный, и, говорят, что практически бессмертный. Его сила равна силе тысяч, и когда он выходит на поле боя, оно превращается в выжженную пустыню. Это обычное дело для структур, построенных на личной силе — на вершине пищевой цепочки стоит самый опасный хищник.
Российская империя моего прежнего мира была построена по этому же принципу. В высокой дуэли государь был сильнее любого своего подданного. На поле боя… Наш император, в отличие от местного китайского, никогда не выходил на поле боя, но мы все равно никогда не сомневались в его силе и способностях.
Даже
— С Ван Хенгом у нас есть только одна рабочая стратегия, — продолжал Сэм. — Залечь на дно и не отсвечивать, в идеале — притвориться мертвыми и переждать, пока он не уедет из города.
— Звучит как-то слишком пессимистично.
— За исключением разве что лорд-губернатора, в городе сейчас нет силы, способной справиться с Ван Хенгом.
— Ладно, допустим, — сказал я. — Как мне самому стать такой силой, не потратив на это пару десятков лет?
— Не хотел бы тебя расстраивать, но гарантированного способа не существует.
— Но способ все-таки есть?
— Должен предупредить, он довольно рискованный.
— Беру.
— Почему-то я в этом даже не сомневался, — сказал Сэм. — Способ достаточно прост. Нужно оказаться достаточно близко в момент смерти другого симба.
— И как это поможет?
— Симбы умирают в две стадии, — сказал Сэм. — Сначала гибнет физическое тело, в нашем случае это будешь ты. Затем начинает разрушаться энергетическая структура, которую выстраивает демон внутри тебя, в зависимости от силы симба это занимает от минуты до трех. Если в этот промежуток времени рядом с умирающим окажется другой симб, он может перехватить оставшиеся энергетические узлы и встроить их в собственную структуру, что увеличит пропускную способность и позволит закачивать более крупные запасы энергии ци. То есть, стать сильнее, чего ты и пытаешься добиться.
— Но практически единственный способ оказаться рядом с симбом в момент разрушения его энергетической структуры…
— Ты схватываешь на лету, — сказал Сэм. — Именно так. Если ты хочешь стать сильнее, ты должен сражаться с другими симбами. И убивать их.
Что ж, это действительно рискованный способ, но он совпадал с тем, что я собирался делать даже не зная о нем.
Драться.
— А нельзя ли для этого использовать твоих сородичей, заточенных в ловушки? — спросил я.
— Пытаешься найти легкий способ?
— Прикидываю все варианты.
— Их можно использовать, но не так, как ты думаешь, — сказал Сэм. — Пока они в ловушках, они бесполезны, ведь они не являются симбами, и их энергетическая структура не сформирована. Но если ты выпустишь их, позволишь им создать симбиоз, а потом убьешь… Но даже это не поможет тебе сравниться с Хенгом, поэтому я рекомендую тебе придерживаться той стратегии, о которой я уже говорил.
Убить сто человек, чтобы стать сильнее? Это не вариант, даже если бы они были осужденными на смерть преступниками… Я солдат, а не палач. Одно дело — одолеть врага в схватке, и совсем другое — хладнокровно убить совершенно неподготовленного человека, который к империи вообще может никакого отношения не иметь.
Хорошо, что я избавился от товара. Меньше риска поддаться искушению.
— Цинтам этот способ известен?
— Разумеется, — сказал Сэм. — Как, ты думаешь, император и высшая знать обрели свое могущество за столь короткое время? Этот способ менее эффективен, чем схватка и победа над настоящим симбом, но это как раз тот случай, когда количество может перерасти в качество.
— То есть?
— Жертвоприношения, друг мой. Массовые человеческие… ну, и не только человеческие жертвоприношения. Готов ли ты пойти тем же путем, чтобы сокрушить великих?
— Нет. Пожалуй, что нет, — сказал я. — А насколько массовые?
— Полагаю, что речь идет о десятках тысяч людей, — сказал Сэм. — А может быть, даже о сотнях.
— А на основании чего ты делаешь такие предположения? — спросил я. — Вряд ли Иван был настолько глубоко погружен в тему.
— Я в нее погружен. Мы изучали вас, пока цинты охотились за нами в нашем мире, — сказал Сэм. — Так что, поверь, я знаю об этом мире куда больше, чем Иван. И, тем более, куда больше, чем ты. Поэтому я еще раз настаиваю, что ты должен принять предложенную мной стратегию.
Альтернативной стратегии все равно не просматривается, подумал я. Сопротивление вряд ли обладает средствами, которые могут ликвидировать Хенга, и даже если бы и обладали, я не думал, что они могли бы полезть на рожон. У них появилась куча материалов для исследования, включая и меня самого, и не в их интересах привлекать к себе повышенное внимание, поднимая шум.
А сам я временно лишен оперативного простора.
* * *
Мои сторожа заказывали доставку еды из ближайшего ресторана азиатской кухни, и готовили там, надо сказать, сильно так себе. Конечно, это было лучше, чем наш армейский рацион, но все же рестораном эту забегаловку можно было назвать только желая ей очень сильно польстить. Спустя обед, ужин, завтрак и еще один обед я попросил сделать заказ в каком-нибудь другом месте, но мою просьбу проигнорировали.
К вечеру второго дня ситуация не изменилась. Ребята могли болтать со мной о погоде или спорте, в местных разновидностях которого я бы без помощи Сэма не разобрался, но отказывались отвечать на действительно важные вопросы. Вроде тех, чего мы ждем, долго ли нам еще тут сидеть, и когда здесь появиться кто-то, способный принимать решения.
Но ни Горец, ни его коллеги к вечеру второго дня так и не появились.
Честно признаюсь, я ожидал совершенно не такого.
Я думал, что меня будут допрашивать, возможно, даже несколько раз, выпытывая все о ходе нашей операции, моменте слияния с демоном и той драке, которая последовала после. Что их будут интересовать подробности смерти Ван Цзиньлуна и способы использования энергии ци, которыми мне удалось овладеть. Я ожидал, что тут появится кто-то из научного отдела, ведь такой отдел просто обязан был быть, для кого-то же они пытались добыть эти образцы. Что меня отвезут в какую-нибудь лабораторию, подключат к оборудованию, будут проводить тесты… В общем, я ожидал чего угодно, кроме того, что произошло на самом деле.
Обо мне словно забыли. Меня убрали с шахматной доски, отложили про запас, как занятную и любопытную, но не слишком важную безделушку, которой можно будет заняться, если не подвернется ничего более интересного.
Так я думал сначала.
Но потом, ближе к полуночи, когда я без сна ворочался в слишком узкой для меня кровати, я понял, почему здесь так никто и не появился.
Они просто понятия не имели, что со мной делать. Мой случай был уникален, и у них просто не было тестов, через которые меня можно было прогнать. У них не было протоколов для обращения с такими, как я. Может быть, как раз в эту самую минуту они и пытаются составить их на коленке…