Кто убил президента Кеннеди?
Шрифт:
В это время на улице остановилась еще одна машина. Водитель, Т. Ф. Боули, подошел, чтобы выяснить, что случилось с лежащим на земле полицейским, не надо ли помочь. Собирались люди. Боули посмотрел на часы. Они показывали 1.10. Другой свидетель не был уверен, что он правильно обращается с микрофоном в полицейской машине и что диспетчер слышит его. Боули занял его место и сообщил об убийстве, назвал адрес: Десятая-ист, дом 404.
Учитывая, что Боули взглянул на часы уже после выстрелов, мы должны придти к выводу, что убийство произошло никак не позже, чем в 1.09. Коронная свидетельница Комиссии, Элен Маркхэм, назвала время еще более раннее: 1.06 или 1.07.
Комиссия
Правда, миссис Робертс нигде не говорила, что она хоть раз посмотрела на часы в это время. Можно было бы допустить, что она назвала время — час дня — приблизительно и что Освальд посетил свою комнату пятью минутами раньше. Но в этом случае рушился весь тщательно выверенный хронометраж его пути от ТРУ до дома — на автобусе и такси. Зажатая в тесные временные рамки между 12.33 (покидает ТРУ) и 1.16 (объявление об убийстве полицейского по радио) Комиссия пыталась манипулировать с этими 43 минутами, как басенный Тришка со своим кафтаном.
Допустить же, что на каком-то участке сообщник подвез Освальда на машине, Комиссия не могла, ибо сообщника не было, не было, не должно было быть.
Главная свидетельница, Элен Маркхэм, утверждавшая, что она видела встречу Освальда и Типпита, продолжала биться в истерике и три часа спустя, когда ее привезли в полицейское управление, чтобы она опознала убийцу. Капитан Фриц сам бегал за нашатырем для нее. Свидетельствуя перед Комиссией, она заявила, что из четырех людей, показанных ей, она никого прежде не видела, а Освальда опознала потому, что при взгляде на него «ее как холодом прошибло».
Ее показания изобилуют самыми причудливыми несообразностями. Она заявила, что Освальд переговаривался с Типпитом, облокотившись об открытое окно машины с правой стороны; двое свидетелей и фотография, сделанная 20 минут спустя, показывают, что окно было закрыто. По ее словам она пробыла с умирающим Типпитом минут двадцать наедине; все остальные утверждают, что толпа собралась минуты через три. Она уверяла, что Типпит силился что-то сказать ей, но она не могла разобрать слов; вскрытие показало, что он умер мгновенно. Адвокату Марку Лэйну, позвонившему ей в марте 1964 года по телефону, она описала убийцу как невысокого, плотного человека с густой шапкой волос (ни одну из примет нельзя отнести к Освальду); на допросе в Комиссии категорически отрицала, что разговаривала с Лэйном, даже после того как ей дали прослушать магнитофонную запись беседы, сделанную предусмотрительным адвокатом.
Если бы Освальд остался жив и был судим открытым судом, вряд ли прокурор решился бы использовать такую ненадежную свидетельницу. Защитник просто выставил бы ее на посмешище. Но авторам Отчета перекрестный допрос не грозил. Соблазн же был слишком велик: свидетельница, видевшая, что Освальд шел один по улице, что полицейский остановил идущего и что этот идущий начал стрелять.
Показания Маркхэм, включенные в Отчет, стали отличной мишенью для будущих критиков. Но, соглашаясь со всеми их аргументами, допуская, что дама эта была либо игрушкой в руках заговорщиков (такая возможность будет рассмотрена ниже), либо рядовой* далласской психопаткой, скорее всего оказавшейся у места убийства минут пять-шесть спустя (ее не помнил ни один из свидетелей, собравшихся у места происшествия в первые минуты) и затем увлекшаяся своей ролью и всеобщим вниманием, мы должны признать, что и в этом случае груз улик против Освальда остается очень тяжелым.
Водитель такси Скоггинс ел свой завтрак, сидя в машине, отпаркованной на углу Паттон-стрит и Десятой. Он слышал выстрелы и видел убегавшего человека довольно близко, ибо тот бежал в его сторону. Зная замашки преступников, которые часто заставляют таксеров увозить их с места преступления под дулом пистолета, Скоггинс выскочил из автомобиля и бросился бежать. На следующий день он опознал Освальда, выбрав eго из четырех других мужчин. (В отличие от таксиста Вэлли, который в том же ряду указал на другого.)
Опознали в Освальде убегавшего и две молодые женщины, жившие на углу Десятой и Паттон-стрит, управляющий парком подержанных машин, Тэд Каллавей, и сторож того же парка, Сэм Гиньярд. Механик из другого парка, Уоррен Рейнольдс, не был вызван в полицейское управление, но, выступая перед Комиссией, заявил, что разглядел убегавшего очень хорошо и что у него нет никакого сомнения в том, что это был Освальд.
Пятеро из свидетелей заявили не сговариваясь, что убегавший на ходу перезаряжал револьвер — деталь, которую трудно выдумать пятерым сразу и которая характерна для непрофессионала, каковым и был Освальд (профессионал сразу прячет оружие).
Пули, извлеченные из тела Типпита, были слишком деформированы, и эксперты по баллистике не смогли с уверенностью соотнести их с револьвером Освальда. Но химический анализ показал, что три пули были изготовлены фирмой Винчестер-Вестерн, а четвертая — фирмой Ремингтон-Петерс. При этом из четырех гильз, найденных вблизи места преступления, две принадлежали одной фирме, две — другой. В револьвере Освальда и в его карманах при аресте были обнаружены патроны обеих фирм.
Парафиновый тест, проделанный над кожей рук Освальда в день ареста, обнаружил следы пороховых газов.
Наконец, его поведение в момент ареста в зале кинотеатра полчаса спустя — ударил полицейского, выхватил револьвер — рисует человека, вполне способного применить насилие против стражей закона даже в безнадежных обстоятельствах.
Конечно, в сборе улик и свидетельских показаний против Освальда далласская полиция допустила огромное количество процессуальных нарушений, проявила элементарную безграмотность, нередко занималась явной подтасовкой. Критики убедительно вскрывают эти нарушения, ловят полицейских на противоречиях в показаниях, особенно в тех, что касаются сцены ареста Освальда в кинотеатре (около 2.00). Но здесь справедливость требует вступиться за полицейских: им приходилось арестовывать предполагаемого убийцу их собрата по профессии, который был вооружен и очень опасен. Немудрено, что они вели себя в кинозале порой необъяснимо и потом путались в рассказах о событии.
Некоторые свидетели ставят под сомнение даже наличие пистолета у Освальда в момент ареста или доказывают, что факт этот не был достаточно подтвержден свидетельскими показаниями. Возможно, в зале суда их аргументы поколебали бы двух-трех присяжных. Однако сам Освальд, решительно отрицавший свое участие в убийствах и многое другое, наличие пистолета признавал. На вопрос «зачем он взял его с собой в кино?» он заявил: «Ну, знаете — как мальчишки, когда у них есть револьвер. Они просто носят его повсюду». Были у него в карманах и патроны.