Кто убийца?
Шрифт:
– Это еще ничего не значит, — сказал он, с трудом произнося слова, — мистер Левенворт мог… — Он не докончил фразы и замолчал.
– Продолжайте, мистер Харвелл. Договаривайте то, что хотели сказать, — попросил коронер.
– Мне больше нечего вам сообщить, — ответил секретарь, пытаясь справиться с волнением.
Присутствующие обменялись многозначительными взглядами: всем казалось, что именно в молчании секретаря в данную минуту скрывается ключ к разгадке ужасной тайны. Но коронер, по-видимому, не обратил на это никакого
– Не знаете ли вы, находился ли на своем месте ключ от двери в библиотеку, когда вы выходили оттуда вечером?
– Я не обратил на это внимания.
– Но вы предполагаете, что он находился там?
– Да, это вероятнее всего.
– Во всяком случае сегодня поутру дверь была обнаружена запертой и ключ из скважины исчез?
– Да, совершенно верно.
– Значит, тот, кто совершил убийство, запер дверь и ключ унес с собой?
– Да, похоже на то.
Коронер пристально взглянул на свидетеля; в это время поднялся с места маленький присяжный:
– Нам говорили, что, когда дверь наутро была взломана, обе племянницы вашего патрона последовали за вами в библиотеку; так ли это было?
– Только одна из них пошла с нами — мисс Элеонора.
– Она и есть, кажется, предполагаемая наследница покойного?
– Нет, наследница — мисс Мэри.
– Я тоже хотел бы задать вопрос мистеру Харвеллу, — проговорил один из присяжных, который до сих пор молчал. — Нам очень подробно описали, как и в каком положении был найден убитый, но ведь ни одно преступление не совершается без определенной цели. Может быть, вы, господин секретарь, знаете, был ли у покойного какой-нибудь тайный враг?
– Этого я не могу вам сказать.
– Он со всеми в доме был в хороших отношениях?
– Не могу сказать с уверенностью, — нерешительно проговорил свидетель. — Весьма вероятно, что бывали недоразумения.
– Между кем?
В комнате воцарилась мертвая тишина; наконец секретарь произнес:
– Между моим патроном и одной из его племянниц.
– Какой именно?
– Мисс Элеонорой.
– Можете ли вы сказать, на какой почве они происходили?
– Нет, не могу.
– Вы ведь вскрывали письма мистера Левенворта?
– Да.
– Не было ли в письмах, полученных за последнее время, каких-нибудь фраз, которые могли бы пролить свет на это темное дело?
На этот вопрос секретарь, казалось, положительно не хотел или не мог ответить: он молчал, замерев, будто окаменел.
– Мистер Харвелл, — обратился к нему коронер, — разве вы не слышали вопроса присяжного?
– Да, конечно, я обдумываю его… Насколько я помню, ни в одном из писем не было ни малейшего намека на то, что произошло здесь вчера вечером.
По-видимому, секретарь лгал: я видел, как пальцы его левой руки судорожно шевелились, потом она вдруг сжалась в кулак, как будто он мгновенно принял какое-то решение.
– Весьма возможно, что вы правы, — заметил коронер, —
– Это уж как водится, — совершенно спокойно ответил Харвелл.
На этом допрос Харвелла в первый день следствия и закончился. Когда он вернулся на свое место, я сделал из его показаний четыре вывода: Харвелл, по одному ему известной причине, подозревал кого-то, но даже себе не хотел признаться в своих подозрениях; в дело была замешана женщина, как это становилось очевидным из замечания по поводу шороха платья в коридоре; незадолго до убийства хозяин дома получил какое-то письмо, имевшее отношение к этому убийству, и, наконец, каждый раз, когда секретарю приходилось упоминать об Элеоноре Левенворт, голос его заметно дрожал.
Глава IV
Клятва
Теперь наступила очередь кухарки — видной, полной женщины с добродушным красным лицом. Когда она торопливо выступила вперед, на лице ее был написан такой страх, смешанный с любопытством, что присутствующие не могли удержаться от улыбок.
– Ваше имя? — приступил к допросу следователь.
– Кэтрин Мэлон.
– Как давно вы служите в этом доме, Кэтрин?
– Вот уже почти год как я поступила сюда по рекомендации мистера Уилсона, и…
– Почему вы ушли от Уилсонов?
– Они вернулись в Ирландию, и потому…
– Итак, вы прожили в доме покойного не более года?
– Да.
– И, по-видимому, довольны своим местом? Мистер Левенворт хорошо обходился с вами?
– Никогда в жизни я не видела лучшего господина, чем он. И надо же было случиться тому, что какой-то проклятый негодяй убил его. Хозяин был таким добрым и сердечным, я часто говорила Джен… — Кухарка вдруг испуганно умолкла и оглянулась на других слуг, будто сказала большую глупость.
Коронер заметил это и спросил:
– Джен? Кто такая Джен?
Пухлые пальцы женщины судорожно зашевелились, потом, сделав над собой усилие, чтобы успокоиться, она произнесла:
– Джен — это горничная.
– Но я не обнаружил среди прислуги такой горничной; вы ведь не упоминали ни о какой Джен, Томас, — заметил следователь, обращаясь к дворецкому.
Тот бросил укоризненный взгляд на кухарку и промолвил:
– Я не упоминал о ней, так как вы интересовались только теми, кто находился в доме в ночь убийства.
– Ах вот как! — с иронией воскликнул коронер, затем снова повернулся к кухарке, испуганно оглядывавшейся по сторонам, и спросил: — Где же теперь Джен?
– Ее здесь нет.
– С каких пор?
Кухарка тяжело вздохнула:
– Со вчерашней ночи.
– В котором часу она вышла из дома?
– Право, не знаю, уверяю вас, я ничего не знаю.
– Ей отказали от места?
– Нет, кажется, ее вещи еще тут.
– Значит, вещи тут… В котором часу вы заметили ее отсутствие и стали искать?