Кто в теремочке умрет?
Шрифт:
Глава 19
Прибыв по первому адресу, они остановили машину у трехэтажного аккуратного дома, окруженного цветами и с симпатичными решетчатыми балконами на втором этаже. Место было безлюдное и глухое. Карл помог Яне выйти из машины и, подойдя к первому подъезду, нажал на кнопку звонка. Вопрос Яны «может быть, не надо?» слился в тишине с пронзительным звонком, эхом прокатившимся по всей половине дома.
— Нас обольют помоями, Карл! Бредовая ситуация!
За дверью раздались какие-то слова, которых Яна не поняла, но сказали их таким тоном, что становилось понятно: это было ругательство. Темная
— Я это переводить не буду.
Дверь открылась, и на незваных гостей уставилось недовольное небритое лицо мужчины среднего возраста, худого и невысокого. Он продолжал возмущаться, но потом его взгляд приобрел осмысленное выражение, он остолбенело уставился на Карла. Сначала его глаза часто-часто заморгали, затем, наоборот, потеряли моргательный рефлекс и едва не выкатились наружу. Он выдавил из себя фразу, в которой присутствовало слово «Штольберг», из чего Яна поняла, что Карла узнали. Зубы мужчины стали выбивать мелкую дробь, он судорожно вздохнул и быстро заговорил что-то. Карл повернулся к Яне.
— Мужчина, его зовут Вацлав, очень рад видеть нас…
— Скорее вас, — поправила его Яна.
— Неважно. Вацлав интересуется целью нашего визита.
— Так объясни ему нашу маниакальную идею. — Она передернула плечами под своей легкой одеждой.
Слушая чешскую речь, Яна вошла в половину дома, принадлежащую Вацлаву и его семье. Мужчина засуетился, включил свет, рысцой побежал в одну из комнат, оттуда вернулся с двумя женщинами, старой и молодой, видимо, членами своего семейства. Обе женщины были в ночных рубашках, и у обеих на лицах застыло изумленное выражение. Яна еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Она прекрасно понимала чувства этих людей. Еще бы! К ним ночью в маскарадном костюме заявился сам Карл Штольберг — местная знаменитость, вот они и не верили своим глазам. Карл прошел к пианино, стоящему в углу комнаты, сел за него и, тронув рукой клавиши, обратился к Яне:
— Присаживайся, я буду играть для тебя.
— Ты уточнил, это то пианино, которое предназначено для продажи? — строго спросила она.
— Обижаешь…
Карл заиграл, весь уйдя в музыку. Было видно, что в свое время родители его серьезно заставляли этим заниматься. Онемевшие хозяева дома сели рядом на диване, заслушавшись игрой ночного гостя. Яна чувствовала себя очень странно в чужом доме, в компании незнакомых ей людей. Карл в черном костюме, играющий прекрасную мелодию, и она сама в жутко неудобных трусах и куске прозрачной материи. Она плохо разбиралась в музыке, но то, что она сейчас слышала, переворачивало ей душу. Когда он закончил, в полутемной комнате сначала повисла гробовая тишина, затем семейство Вацлава зааплодировало в полном восторге, в глазах их светилась неподдельная, детская радость. Яна присоединилась к всеобщему ликованию. Карл встал и поклонился, как заправский музыкант, выступающий перед большой аудиторией. Затем хозяева дома кинулись к нему, обступив плотным кольцом, и затарахтели с новой силой, Карл что-то отвечал и отрицательно качал головой, из чего Яна сделала вывод, что они предлагают ему или еще поиграть, или остаться на чай, но он тактично отказался. Она так и вышла на улицу из дома под руку с князем и с глупой улыбкой на лице.
— Вацлав слишком добр, он хотел, чтобы я забрал этот инструмент без всякой оплаты.
— Так мы можем сэкономить для одинокой матери, подруги Терезии, деньги? — уточнила Яна, садясь в машину рядом с Карлом.
— Я думаю, что мы так и сделаем, я приобрету инструмент на свои деньги, — кивнул головой князь.
— Ты — само совершенство! — вздохнула Яна.
— Не забывай, ведь я здесь именно по твоей просьбе. Да, кстати, семья Вацлава оценила мой выбор, — рассмеялся Карл своей белозубой улыбкой.
— Что ты имеешь в виду?
— Они слышали, что я женюсь на иностранке, и приняли тебя за мою невесту, сказали, что ты очень красивая и милая. Они пожелали нам счастья.
— Мерси. — Яна отвернулась к окну, погружаясь в созерцание ночного городка.
Ночь оказалась слишком романтичной, и Яну это настораживало, пугало.
— А как у них инструмент? — поинтересовалась она, напомнив сама себе о цели их поездки.
— Инструмент хороший, но мы же должны выбрать, — невозмутимо ответил Карл, направляя машину по второму адресу.
Это был семиэтажный дом в престижном районе новостроек. В парке, расположенном напротив пяти высоких для этого города домов, развернулось народное гулянье. Казалось, что все жители окрестных домов вышли в парк. Люди смеялись, пели, готовили на огне еду, пили пиво, где-то играла громко музыка. Некоторые были в маскарадных костюмах. Карл остановил «Мерседес» и вышел из машины. Подойдя к одной женщине, он что-то спросил у нее, указывая на дом. Яна зевнула и успела бы немного поспать за то время, пока эта женщина приходила в себя от шока — увидеть во дворе своего дома красавца князя Штольберга. Наконец она «разморозилась» и побежала в парк. Карл вернулся к Яне.
— Сейчас нам позовут хозяев из квартиры номер восемь, где продают пианино, это твои соотечественники, выходцы из России.
Вскоре из парка с любопытными лицами появилась молодая пара, мужчина и женщина. Карл с Яной вышли им навстречу.
— Мы по объявлению о продаже пианино, ничего, что так поздно? Раз уж вы все равно не спите… — сказал князь, протягивая руку для приветствия. — Меня зовут Карл, а это Яна, она ваша соотечественница.
— Игорь, — буркнул парень.
— Галина, — представилась долговязая светловолосая девушка, улыбаясь.
— Можно посмотреть инструмент? — поинтересовался Карл.
— Конечно, конечно, идемте! — вдруг встрепенулась Галина, глупо хихикая. — Вот уж не думала, что наша развалюха понадобится местному князю!
Яна поняла по ее смеху и шаткой походке Игоря, что они просто-напросто пьяны. Поднявшись на третий этаж, они оказались в просторной, почти пустой квартире, заваленной тюками и ящиками, из чего они сделали вывод, что эта пара занималась, скорее всего, торговлей. Хозяева провели незваных гостей в другую комнату, заставленную старой мебелью. Пианино, покрытое слоем пыли, стояло там же. На нем сверху тоже была навалена куча барахла, включая сломанную клетку для птиц и картонную коробку со старыми письмами.
— Это вещи прежних хозяев, мы хотим освободиться от ненужного хлама, — пояснила Галя, держась за косяк двери.
— К инструменту нельзя так относиться, вы окончательно его испортите, — поморщился Карл, осторожно поднимая пыльную крышку, и прошелся по клавишам.
Не надо было иметь музыкального слуха, чтобы понять, что этот инструмент расстроен. Он издавал жуткие звуки. Эта парочка русских явно не относилась к людям, любящим музыку. Карл закрыл крышку и посмотрел на свою спутницу.