Кто вы, mr. Gorbachev? История ошибок и предательств
Шрифт:
Потом выяснилось, что Горбачев был на юбилее у земляка и друга по комсомолу. Михаил Сергеевич об этом пишет в «Жизни и реформах»: «…собрались несколько человек, в основном ставропольцы. Как у нас такие даты отмечаются, известно. По-русски – широко, с обильным угощением, дружеским разговором, с шуткой и песней… с традиционными тостами».
В конце концов порученцы из ЦК КПСС Горбачева нашли. После длительного застолья Михаил Сергеевич хоть и выглядел удовлетворительно, но вести его к Брежневу заведующий Общим отделом ЦК Константин Черненко не решился. Учитывая, что кандидатуру согласовали с генсеком ранее упомянутые «зубры», Константин Устинович
Каждый партийный и советский работник, хоть раз проходивший процедуру смотрин у «самого» (не только в ЦК КПСС, но и у первого секретаря союзной республики), знает, насколько ситуация в этот момент бывает изменчива. За подобное отношение к встрече с высшим руководством любого на месте Горбачева отправили бы восвояси, если не хуже. Но с Михаила Сергеевича все как с гуся вода.
В результате 27 ноября 1978 года Пленум ЦК КПСС по предложению генсека Брежнева единогласно избрал Горбачева секретарем ЦК, курирующим аграрные вопросы. Его ждал кабинет на Старой площади. Вновь невероятное везение. Какие уж тут «забугорные» покровители! Оказалось, что это были самые ревностные защитники социализма – Андропов, Суслов и Устинов. Хочешь не хочешь, а получается, что самой судьбой Союзу ССР было предназначено пройти через «горбачевщину».
В завершение темы невероятного везения «ставропольского везунчика» следует рассказать, как он стал членом Политбюро ЦК КПСС. Известно, что в ЦК КПСС не каждый секретарь ЦК был членом ПБ или кандидатом в члены ПБ. Например, Зимянин Михаил Васильевич являлся секретарем ЦК КПСС с 1976 года по 1987 год. Но так и не стал ни членом ПБ, ни кандидатом в члены ПБ. Другой многолетний (1965–1986) секретарь ЦК КПСС Капитонов Иван Васильевич тоже не удостоился ни члена ПБ, ни кандидата в члены ПБ. Аналогичная судьба сложилась у Русакова Константина Викторовича, бывшего помощника генсека Брежнева (1972–1977), то есть лично известного генсеку, который, став секретарем ЦК КПСС в 1977 году и проработав в этой должности до 1986 года, так и не стал ни членом ПБ, ни кандидатом в члены ПБ.
Зато Горбачев, ставший секретарем ЦК КПСС в ноябре 1978 года, уже с ноября 1979 года был избран кандидатом в члены ПБ. Но самое удивительное, что еще через 11 месяцев, в октябре 1980 года, Михаил Сергеевич стал членом ПБ! Это произошло благодаря невероятному стечению обстоятельств. Дело было так. В 1980 году лидер северокорейских коммунистов Ким Ир Сен отказался принять делегацию КПСС на съезде Трудовой партии Кореи во главе с кандидатом в члены Политбюро М. Горбачевым. Он считал, что делегацию должен возглавлять как минимум член Политбюро.
Пришлось делегацию в Северную Корею возглавить члену Политбюро, первому секретарю Московского горкома партии Виктору Васильевичу Гришину. После прилета из Кореи Гришин, проведший в самолете более суток, предложил перевести Михаила Сергеевича в члены Политбюро. Мол, молодой, хорошо переносит самолет, пусть и летает. Не исключено, что кто-то, опекавший Горбачева, подсказал Гришину эту идею. На первом же Пленуме ЦК КПСС в октябре 1980 года этот вопрос и решили. Вот так кремлевские старцы своими руками подготовили своего могильщика.
Вот так Горбачев попал на партийный олимп, но пока лишь в окружение «трона» генсека. Решающую роль в этом сыграли, конечно, усилия тройки: Андропов, Суслов и Устинов. Однако без первоначального «толчка» Федора Давыдовича Кулакова, обеспечившего Горбачеву первоначальную партийную карьеру, шансов у того добраться до партийного олимпа не было. Даже своей внезапной и своевременной смертью Кулаков поспособствовал выдвижению ставропольского везунчика.
Византийские интриги в Кремле
Говоря о значении смерти Кулакова при выдвижении Горбачева на партийный олимп, нельзя не рассказать о мрачной стороне других кремлевских интриг, которые облегчили приход Горбачева к власти. Речь пойдет о череде странных смертей престарелых членов Политбюро, которые как бы соревновались в создании ситуации, чтобы молодой партийный лидер взошел на партийный трон и мог беспрепятственно начать свои губительные эксперименты.
Вновь приходится возвращаться к Андропову. Председатель КГБ понимал, что абсолютное большинство членов Политбюро того времени ни по качественному, ни по профессиональному уровню не были способны своевременно и качественно решать назревающие в стране проблемы. Но он также хорошо понимал, что кремлевских старцев, мертвой хваткой вцепившихся в кресло члена Политбюро, можно убрать разве что «революцией наверху», что было просто нереально. Более того, для Андропова она была бы бесполезна, так как в то время он не входил в число претендентов на высший партийный пост.
Однако, считая себя наиболее подготовленным для придания нового ускорения развитию Советского Союза, Андропов начал реализовывать свой план прихода к власти. Он состоял в том, чтобы, с одной стороны, обеспечить нахождение Брежнева на посту генерального секретаря до того времени, пока у Андропова не появятся реальные шансы самому стать генсеком, а с другой – обеспечить дискредитацию или устранение других претендентов на этот пост.
Наиболее тесные отношения Андропов в то время наладил с секретарем по оборонным вопросам и членом Политбюро ЦК КПСС Дмитрием Федоровичем Устиновым. Полное взаимопонимание Андропова и Устинова установилось в период подготовки к XXV съезду КПСС (проходившего с 24 февраля по 5 марта 1976 года).
На этом съезде Брежнев планировал, в связи с ухудшением здоровья, передать бразды правления первому секретарю Ленинградского обкома КПСС Григорию Васильевичу Романову. Тот имел в партии репутацию предельно честного, абсолютно не коррумпированного человека, жесткого, умного технократа, склонного к социальным новациям и экспериментам.
Андропову и Устинову был крайне нежелателен приход молодого генсека (Романов был младше Андропова на 9 лет, Устинова на 15 лет, Брежнева на 17 лет). Для Андропова это означало отказ от своих планов, для Устинова – потерю привилегированного положения в Политбюро. Он имел неограниченное влияние на Брежнева, благодаря чему вопросы повышения обороноспособности страны и, соответственно, сам Устинов, всегда были на первом плане. Не случайно он считался главой так называемого «узкого круга» Политбюро, предварительно решавшего все важнейшие вопросы.
Помимо этого Андропов и Устинов также понимали, что Романов отправит их на пенсию. Поэтому они, при поддержке Суслова, Громыко и Черненко, сумели убедить Брежнева в необходимости остаться на посту генерального секретаря ЦК КПСС. Эту процедуру убеждения генсека Андропову и Устинову пришлось в течение последующих 6 лет проделывать неоднократно, постоянно упрочняя свое положение в Политбюро.
В 1976 году серьезным деструктивным фактором для Андропова и Устинова оказался министр обороны СССР Андрей Антонович Гречко. Тот просто подавлял Брежнева, во время войны служившего под его началом. Гречко был способен заблокировать принятие Брежневым любого решения. Это и немудрено. Статный красавец маршал, почти двухметрового роста, по призванию был военачальником. На заседаниях Политбюро дело доходило до прямых выпадов Гречко в адрес генсека, которые тот терпеливо сносил (Зенкович Н.А. Самые закрытые люди. М.: Олма-Пресс; Звездный мир, 2002).