Кто я: демон или вайшнав?
Шрифт:
Триданди рассказал мне, что учителя Прахлады, Шанда и Амарка, уговорили Хираньякашипу отпустить мальчика обратно в школу. Хираньякашипу чувствует себя подавленным, оттого что не смог убить Прахладу, и учителя пытаются его вдохновить. Они сказали ему, что, в конце концов, Прахлада просто маленький мальчик. Верит он в Бога или нет - какая, собственно говоря, разница? Его действия не представляют из себя никакой опасности. Им, Шанде и Амарке, надо лишь немного времени, и тогда они наверняка смогут убедить ребенка в совершенстве материалистического учения демонов.
Вчера я признался Триданди в том, что обещал надзирателю доносить на вайшнавов.
– Ты обо мне тоже расскажешь?
– отреагировал Триданди. Он засмеялся, но потом взглянул на меня серьезно.
– Конечно же нет. Но что мне делать?
Я знаю, что делать. Я согласился играть роль разведчика, но па самом деле буду контрразведчиком. Если меня выпустят из тюрьмы, я буду жить как вайшнав. Насколько возможно, буду маскироваться, но служить буду тем, кто на стороне Верховного Господа. Надеюсь, что скоро мне удастся отсюда выбраться. Несмотря на то, что общение с Триданди превращает ад в небесное царство, я хочу вернуться поскорее в семью.
ГЛАВА ПЯТАЯ Сын стражника
Однажды вечером вместо стражника, который обычно приносил нам похлебку, пришел его сынишка. Ему примерно столько же лет, сколько и Лаитьяджи.
– А где твой отец?
– На фронте… Не позволено мне говорить с тобой.
Мальчик выглядел таким же замкнутым, как и его отец.
Что за ужасная работа - всё равно, что находиться в заключении. Но ведь малыш не виноват. Мне сразу представилось, как он мог бы дружить с Прахладой и другими детьми демонов. Но они высокорожденные кшатрии, а этот мальчик из низшей касты.
– Как тебя зовут?
– спросил я.
– Уж это ты можешь сказать?
– Индраджит. Меня назвали в честь сына Раваны.
– О, славное имя. Теперь ты должен его оправдать.
Хочешь стать великим воином?
– Отец говорит, что если повезет, я получу работу за пределами тюрьмы. Я не могу говорить больше.
Он толкнул мою миску в проём палкой, на случай, если я попытаюсь схватить его за руку. Мне захотелось рассказать ему о Прахладе и Кришне, а также о своем сыне. Где-то в подсознании у меня родилась мысль, наверное, характерная для любого заключенного, что, быть может, этот наивный малыш станет для меня путем к побегу. Однако, кроме этого, я думаю и о том, чтобы дать ему сознание Кришны. Я никогда раньше не говорил о Кришне ни с кем из непреданных, но, возможно, мне удастся попроповедовать этому мальчику.
Вчера вечером я сказал Индраджиту, что он напоминает мне императорского сына, Прахладу Махараджу.
– Но он же вайшнав!
– возразил Индраджит. Он стоял в полутьме тюремного коридора напротив моей камеры - мальчик с угрюмым и несчастным лицом.
– Это было
– Теперь Хираньякашипу вернул Прахладу к себе, и он с товарищами опять ходит в школу при дворце.
– А что такое не-до-ра-зу-ме-ние?
– спросил Индраджит. Он старался держаться как можно дальше от меня - так его научили.
– Это когда люди враждуют друг с другом, - ответил я.
– А в действительности мы все должны дружить, потому что… потому что в каждом из нас живет тот же самый дух. Но если мы не знаем об этом, мы по ошибке принимаем других за своих врагов.
– Если ты такой умный, то как же ты в тюрьму угодил?
Не думаю, что беседа со мной так уж его привлекла, но, видимо, всё вокруг него настолько скучное и безрадостное, что он не против поговорить с интересным заключенным.
– У меня сын твоих лет, он учится в одном классе с Прахладой, - сказал я.
– Я допустил одну ошибку и вот
– попал сюда. Но мой сын - примерный асур. Может, тебе будет интересно поиграть с ним и его друзьями? Они знают много забавных игр.
Индраджит бросил быстрый взгляд в конец коридора
– не подслушивает ли кто.
– Разве могу я играть с сыном императора? Я просто тюремный нищий, - сказал он тихо.
А я тебе дам рекомендательную записку…
Как и разговоры с Триданди, мои беседы с Индраджитом непродолжительны, не больше пяте минут. Сегодня вечером он заглянул ко мне, просто чтобы поговорить. Не уверен, что ему это позволено.
Ну, напиши мне эту записку, - он бросил в камеру карандаш и лист бумаги. Я тут же принялся писать:
Дорогой Даитьяджи,
Как у тебя дела? У меня всё в порядке. Тут в тюрьме я познакомился с хорошим парнишкой - Индраджитом. Я подумал, что ты и твои друзья могли бы принять его в свою компанию и поиграть с ним. Больше написать не могу, сам понимаешь. Но, быть может, тебе удастся передать мне с Индраджитом что-нибудь в ответ. Харибол.
Целую, твой пита Харшашока Индраджит прочитал записку, затем сложил её и спрятал в карман.
– Что значит “ха-ри-бол'?
– спросил он, прислонившись к дальней стене и глядя в конец коридора.
– Это обычно говорится, когда ты чувствуешь любовь к кому-то, - сказа/i я.
– "Харибол” означает, что ты благословляешь этого человека. Это такое веселое приветствие среди друзей. Если ты обратишься так к одноклассникам Прахлады, они сразу с тобой подружатся. Скажи им: “Харибол, прабху!"
– Харибол!
Ну, вот он и сказал это.
Прошло несколько дней с тех пор, как я в последний раз делал свои записи. Через день после того, как я дал записку Индраджиту, на работу вышел его отец. Когда я увидел в окошке его суровое, огрубевшее лицо, мной овладело уныние. Я хотел было сказать ему что-нибудь, но не решился, однако в тот же вечер Индраджит снова заглянул ко мне. Теперь это был уже неофициальный визит.
– Я играл с Прахладой, - прошептал он, прислонившись к дверям моей камеры. Он так улыбался и сиял, что. казалось, даже в темном тюремном коридоре стало светлее.
– Тебе понравилось?
– спросил я.
– Ну-у! Я пойду ещё. Буду ходить каждый день, если смогу. Папа сказал, что это хорошо, ведь Прахлада - сын императора. Правда, я не сказал папе о том, что делает Прахлада. Харибол!
– Индраджит просунул мне что-то в камеру и сразу убежал.
Это было письмо от моего сына, написанное его