Кто живет за стеной?
Шрифт:
– Ирин Петровна! – вскрикнула девушка. – За что вы Мурзика тряпкой?
Уборщица перестала водить шваброй по полу и громко засопела:
– А нечего животине рядом с едой отираться! Ишь, бока наел, бездельник. Скоро всех покупателей распугает. Вон, и так почти никого.
Она обернулась и широким жестом указала на нас с Настей. В её мутно-серых глазах плескалось не то безразличие, не то презрение.
– Разве такие купят что?
Я хотела развернуться и уйти, но продавщица улыбнулась мне и подмигнула так, будто мы с ней были знакомы
– Это не Мурзик, – заявила она уборщице, – это вы покупателей распугаете. А кот полезный. Он в подсобку крыс не пускает.
– Ну-ну, – хмыкнула Ирина Петровна, но спорить не стала.
Девушка поправила рыжую чёлку под форменной шапочкой и снова улыбнулась:
– Девочки, выбрали уже?
– Нам нужны пирожные, – объяснила Настя. – Но мы не знаем, на сколько человек. Может, на восемь. А может, и на двенадцать.
Продавщица удивлённо вскинула брови:
– У вас торжество?
– День рождения, – уточнила я.
– А возьмите торт! – предложила девушка. – Его же можно разрезать на сколько угодно кусков.
– Торт – это классно, – согласилась Настя. – Но у нас уже есть четыре пирожных. Мы просто хотели докупить.
Она показала на коробочку у меня в руках. Коробочка была жёлтенькая с красными бутонами. Я такие только в нашей булочной видела.
– Так вы к нам сегодня уже заходили? – догадалась продавщица и вдруг стала серьёзной. – А ничего здесь не теряли?
Настя покачала головой, а я набрала побольше воздуха в лёгкие и решилась:
– Теряли.
Голос прозвучал так тихо и хрипло, что я сама удивилась.
Настя посмотрела на меня вопросительно.
– Я ключ потеряла, – призналась я. – От домофона.
– Ой, как хорошо, что я спросила! – обрадовалась продавщица. – А то у меня один мальчик хлеб покупал и мелочь рассыпал. Нагнулся подобрать, а на полу ключ. Он его мне и отдал. Я всё ждала – вдруг хозяин вернётся, спрашивать начнёт. Но никто не пришёл. А вещь-то нужная.
– Ага, – согласилась я.
– Врёшь ты, голубка! – вдруг вмешалась в разговор выглянувшая из подсобки уборщица, – Я в четыре часа полы мыла, видела, как ты корзиночки с буше берёшь. И как ушла, видела. Только никаких ключей тогда под прилавком не было! Я не слепая! И убираюсь, как положено – в каждый уголок заглядываю! Их потом кто-то обронил.
Я покраснела и почувствовала, что ещё чуть-чуть – и расплачусь.
– Тогда, наверное, это и правда не мой ключ. А мой где-то ещё.
– Чужой присвоить хотела? – напирала уборщица.
– Да что вы, Ирина Петровна! – вступилась за меня продавщица. – Зачем девочке чужой ключ нужен? Она же даже не знает, от какой он парадной.
– Я уж не в курсе, зачем, – пропыхтела уборщица. – А видно, есть какой-то резон.
– Как вам не стыдно! – возмутилась Настя. – У человека сегодня день рождения. Она за пирожными пришла. А вы её невесть в чём обвиняете! Лен, ты расскажи, как твой ключ выглядел. Может, он на брелке был?
– На брелке, – закивала я. – С камушком бело – коричневым.
– Точно! –
– Я? Перепутала? – возмутилась уборщица. – Да ни разу в жизни я ничего не путала! Морочат они тебя, Анюта. Вот что.
Она покачала головой и тяжело потопала в подсобку.
Анюта протянула мне магнитный ключ. От него тянулась коротенькая цепочка с полосатым камушком на конце.
– Узнаёшь?
Я молча кивнула. В горле до сих пор скребло от обиды.
– А теперь решайте: торт или пирожные. Я вам в честь дня рождения скидку сделаю!
Глава 4
Ночью я долго не могла уснуть. Сначала мне было холодно. Я натянула одеяло до подбородка и завернулась в него, как в кокон. Через несколько минут стало теплее. Глаза закрывались, но в голове беспорядочными обрывками крутились мысли о том, что сегодня произошло.
Потерянный ключ, мальчишка в лифте, пожар, тот же мальчишка в тёти-Зоиной квартире, неприятная история в магазине. А ещё странно обидевшаяся тётя Зоя и…
Вот то, что стояло за этим «и», пожалуй, было самым главным для меня. Тем, от чего сердце колотилось, как при температуре, а лицо горело, будто его с мороза растёрли шерстяной рукавицей.
Из-за того, что такое могло случиться, я в последнее время не люблю ходить в гости к Насте. Вернее, не то, что не люблю, просто стараюсь не мучить себя зря.
А всё началось в конце лета. Мы играли во дворе в бадминтон, а потом забежали к ней на минутку выпить сока. Настина мама готовит потрясающий яблочный сок. Когда я вижу мелкие зелёные яблочки с толстой шкуркой, то никак не могу поверить, что из них может получиться что-то стоящее. А Настина мама об этом не задумывается. Она их чистит, делит на четвертушки, вырезает сердцевину и отправляет в старую, пожелтевшую от времени соковыжималку. Процесс, надо сказать, тот ещё! Соковыжималка рычит и норовит выбросить кусочки с такой силой, что не по себе становится. Тут главное не зевать, а сразу прикрывать опасное отверстие специальной крышкой. В конце концов из ревущего аппарата льётся струя прозрачного светло-оранжевого сока. Но это ещё не всё. Сок надо прокипятить с сахаром, разлить в ошпаренные кипятком бутылки и закрутить крышки. Он получается восхитительно кисло-сладким, терпким, пропитанным ароматами лета, чуть щиплющим язык и нёбо.
Вот ради этого яблочного удовольствия мы и зашли к Насте.
Кончался август. Во дворе на клумбах дружно цвели бархатцы и петунии. Солнце светило, птицы чирикали, малыши радостно повизгивали на детской площадке. А нам хотелось хохотать от любого пустяка. Мы и хохотали. Стояли под Настиной дверью, ждали и смеялись как сумасшедшие, пока она корчила рожицы, изображая то наших учителей, то одноклассников первого сентября.
– А как Захаров зайдёт? – спросила я, сгибаясь от смеха.
Настя надула щёки, сморщила лоб и, отчаянно картавя, выдала: