Куба далеко? Куба рядом! 1978
Шрифт:
— А сколько их там? — удивился я, пытаясь вспомнить, что из себя может представлять автобаза в 1977 году. А вспомнив, обалдел.
— Я не знаю, но раз комиссия посчитала достаточным, то значит достаточно, — произнёс замминистра и, видя мой скептический взгляд, подбодрил: — Там компетентные люди, так что не думай, что они не понимают о чём идёт речь.
— Ну хорошо, а я-то тут при чём? — задал Саша важный для себя вопрос, не понимая к чему это клонит товарищ.
— Гм, мы считаем, что раз у тебя хорошо получается снимать фильмы, то имеет смысл тебе заняться этим более серьёзно. Для более успешной работы, есть мнение, выделить под тебя необходимые финансовые, технические и людские резервы, тем самым позволив тебе, не отвлекаясь на рутину, творить во благо нашей страны.
— Ха, интересно, — улыбнулся я, представляя, как я буду управлять киностудией.
«Блин, а ведь это же круто. Если мне не будут мешать, то я горы сверну. Я там такой конвейер сделаю. Голливуд в сторонке нервно будет курить».
— Так Вы говорите: я там буду директором?
Глава 26
— Что? — удивился тот. — Нет, Саша. Ты меня неправильно понял, ты там будешь числиться практикантом — помощником режиссёра, — и, увидев мой явно охреневший вид, замминистра добавил: — Но это пока. Как только ты закончишь ВГИК тебе сразу же дадут другую должность.
— Да вы чего там употребляете-то? Химию какую? Какой ещё практикант? Вам не кажется, что за «Терма» мне уже давно полагается вручить пять дипломов и десять медалей, чтобы я ими обвешался с ног до головы, как ёлка. А ваше министерство уже который раз собирается сделать из прекрасной ёлки палку. И таким образом всё сводится к выражению ёлки палки, к которому смело и, невзирая ни на что, можно добавить — зае*** эта х***!!
— Саша, ты почему мне грубишь?! Я болел и не принимал этого решения. Меня уведомили вот я тебе, и рассказал… по дружбе.
— Спасибо, конечно, но, собственно, информация, озвученная Вами, не представляет для меня интереса, — цыкнул зубом я. — Все эти темы с практикантами и помощниками мне глубоко до «фени». Впрочем, также мне неинтересны и темы съёмок автотранспорта, стоящего в ангарах.
— Каких ангарах?
— Ну а что может быть ещё кроме ангаров на выделенной под киностудию бывшей автобазе? Не думали? Ну тогда я Вам скажу, что там есть — одно административное здание, цех по ремонту автомобилей, пара складов, мойка для машин и куча полукруглых вытянутых железных ангаров. Разумеется, их можно приспособить под съёмочную площадку. Мы, кстати, если Вы помните, уже однажды так и делали, когда снимали картину про киборга. Но, по факту, моё мнение, что всё это какая-то глобальная «шляпа»! Никаких нормальных декораций в помещениях такого типа не построишь из-за их необычной формы и относительно малой высоты по бокам конструкции. Разве что они подойдут под дизайн какой-нибудь утопической псевдо лунной базы. Но утопизм не мой конёк. И утопии я снимать не хочу. Как говорится: мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Вот в этом ключе я и хотел бы работать. Поэтому в съёмочных площадках типа автобаза, овощебаза и скотобаза пусть снимают те, кого это всё устроит.
— Но решение Совмин уже есть.
— Если мне не изменяет память, то Вы сказали, что Совмин решил отдать под наши нужды несколько павильонов «Мосфильма». Уверен про скотобазу никто никаких постановлений не принимал. А значит что? Значит кто-то принял решение, что называется — на местах. И этот кто-то очень не хочет успеха моих проектов и этого проекта, в общем. Это ли не диверсия?
— Ну-ну, Саша, полегче. Это, понимаешь, так можно много до чего договорится, — попытался вразумить меня «тесть».
— Я всё сказал, а по сто раз об одном и том же говорить надоело. Передайте, пожалуйста, мой ответ — на скотобазе пусть снимают сами, а я животных люблю.
— Далась тебе эта скотобаза, там автобаза и речи про скот вообще не шло.
— Это сути не меняет, — не стал менять я курс в своей речи. — Вместо того, чтобы дать лучшее и для того, чтобы получить больше, нас хотят загнать в маленькие ангары, где снимать нормально будет практически невозможно. Летом там будет пекло! В виду того, что металл нагревается, в ангаре будет стоять невыносимая жара и духота. Зимой же тот же ангар превратится в холодильник, ибо металл прекрасный проводник холода. Такие ангары не отапливаются, а если и отапливаются, то комфортную температуру они обеспечить не смогут. А значит — это будет не работа, а «шляпа»!
— Да откуда ты знаешь какие там ангары? База новая, её только приняли и вполне может быть, что там нормальные ангары — с отоплением и вентиляцией.
— Да, всё может быть, — отмахнулся я и, дабы побыстрее заканчивать неинтересный разговор, произнёс: — Собственно, разницы для меня нет. Никаким практикантом на скотобазе и помощником главного со скотобазы я не буду.
— Александр, уже есть решение. Всё согласованно, — напомнил замминистра.
— Вот пусть и выполняют, что они там напридумывали. Но без меня. Ибо когда меня без меня женят, мне это дико не нравится, — пояснил я свою точку зрения, а затем, видя, что меня собираются вновь начать убеждать про прекрасные ангары, на великолепной автобазе, выстрелил из всех орудий: — Поэтому, наверное, нужно признать, что Минкульт не может обеспечить нормальную реализацию моих амбициозных, сверх эффективных и сверх прибыльных идей и проектов. Посмотрим, что нам сможет предложить МГК.
— Да что ты такое говоришь?! Причём тут городской комитет? Это мы помогли тебе раскрыться! Мы поддерживали тебя! Почему ты собираешься переметнуться?
— Поддерживали и помогали, — не стал отрицать Саша очевидного. — И дали раскрыться. Я с этим не спорю. Только вот проблема в том, что, своими абсурдными идеями и рамками, теперь вы помогаете мне не раскрыться, а закрыться. Такое впечатление, что я борюсь с ветряными мельницами. Но я не Дон Кихот и с мозгами у меня пока всё в порядке. Я обычный Вася, поэтому заниматься хрен знает чем, и выстраивать из автобазы киностудию или наоборот, мне не интересно. Тем более, что меня об этом вообще никто и не просит. Хотите снимать в ангарах? Бог вам в помощь. Я же пока попробую устроить свою жизнь на киностудии имени Горького, благо там мне собираются дать зелёный свет.
— Почему там? У тебя уже есть с ними какие-то договорённости? — тут же зацепился за слова Мячиков.
— Естественно, нет. Вы сами подумайте, какие могут быть договорённости между московской киностудией и практикантом с автобазы? — хмыкнул без пяти минут автослесарь и, видя растерянный вид собеседника, решил пояснить: — Это у МГК с ними договорённости, а не у меня. И, кстати, хочу вам сказать, что городской комитет видит во мне режиссёра, а не работника скотобазы и не авторемонтника-практиканта.
— Да что ты заладил. Я же сказал: это временно.
— Нет ничего более постоянного, чем временное, — заверил я замминистра, вспомнив очередную народную мудрость.
— Всё ясно, — вздохнул тот, — они тебя переманили.
— Вы абсолютно не правы. Просто я понял, что Минкульт, по какой-то непонятной и неведомой для меня причине, абсолютно не заинтересован в том, чтобы я занимался творчеством. За концерты гнобят, фильмы, которые я хочу снимать — снимать не дают, а ещё и деньги за работу не платят. Скажите, как в таких условиях можно нормально работать и творить?