Кубок лунника
Шрифт:
Странная танцовщица вдруг остановилась как вкопанная и в упор взглянула на Малику. Лунница! Эта юная женщина принадлежала к народу Ночной Странницы, сомнений не осталось. Слегка заостренные уши, совиные глаза, сверкающие парой топазов, зубы чуть более длинные и острые чем у людей.
– Я чувствую тебя, – прозвучало в ушах Малики, – я знаю, что ты придешь ко мне, и я буду ждать. Я помогу тебе, когда будет нужно.
– Кто ты? Как ты мне можешь помочь? – ведьма не знала, как это у нее получалось говорить.
Лунница скорбно улыбнулась.
– Меня зовут Исиль. Ты
– А откуда ты меня знаешь?
– Я знаю всех детей луны.
– Минуточку, так ведь я же…
– Всех. Детей. Луны. – повторила Исиль.
И Малику вышвырнуло из странного сна.
«Йоргговы шутки», – ругнулась ведьма, – «ну и приснится же! Исиль, хм…»
Она потерла припухшие от сна веки и села. Йоргговы дети луны! Мало того, что один из них умудрился лишить ее душевного равновесия, так теперь еще и голые лунницы в сны пожаловали. И, хихикнув, Малика представила себе, как является на примем к целителю. А что вас беспокоит, госпожа Вейн? Да так, самая малость, мэтр. Пляшущие в чем мать родила женщины с бубнами. Да-да, именно так, являются во сне и обещают всяческую помощь и поддержку.При этом лицо воображаемого целителя должно было вытянуться и обрести недоумевающее выражение как у лошади, схватившей иллюзию спелого яблочка.
Та-ак, госпожа Вейн. Не стоит забывать, что очень скоро в дверь постучится Марио Альберт Игиро, импозантный господин с загадочной улыбкой.
Она извлекла из чемодана смену белья, платье из темно-зеленого шелка, которое даже измяться не успело, и ринулась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Из ванной вышла уже совсем иная госпожа Вейн: немного чопорная, тщательно причесанная, с припудренным носиком и подкрашенными губами. Очень вовремя вышла – раздалось короткое «тук-тук» в дверь.
– Малика, это я, Марио!
– Минуточку.
Как выяснилось, господин Игиро тоже не тратил времени даром: переоделся в дорогой светло-серый сюртук, сменил рубашку – эта ну прямо-таки сверкала белизной. Он даже успел посетить цирюльника, где постригся, причесался и побрился. В общем, пока Малика спала, Марио Альберт сделал все возможное, чтобы уподобиться сверкающей новенькой монетке. Теперь юные девы должны были непременно падать в обморок при его появлении.Ну, а что до шрамов – так они мужчину только красят.
– Позвольте предложить вам руку, госпожа Вейн, – он церемонно поклонился, не сводя глаз с ее лица.
– Мы же договорились фамильярничать, – немного растерялась ведьма и вдруг вспомнила, что забыла надушиться.
– Так красивее получается, церемоннее, – подмигнул агент по делам нечеловеческих сущностей, – пойдем, Малика, нас уже ждут.
Процедура дальнейшего оформления документов не принесла ведьма ничего, кроме головной боли. Ей задали тысячу ненужных вопросов и сделали сотню замечаний – а в результате Малика оказалась в знакомом уже кабинете, где ее поджидал Генрих Уэлш.
– Ну, как ты? – он вскинул на нее любопытный взгляд.
– Могло быть и лучше, – ведьма тяжело опустилась на стул, – Генрих, они меня просто измучили своими дурацкими вопросами. Теперь что, все время будет только так?
Он откинулся на спинку кресла, несколько мгновений строго и пристально рассматривал Малику, а затем рассмеялся.
– Что? – ведьма угрюмо теребила шейный платок, – не вижу ничего смешного, Генрих. Ох, ну пожалуйста, прекрати!
– А, ладно, ладно, – он смахнул слезинку, – вид у тебя… хм… располагающий к смеху. Ну, не сердитесь, госпожа Вейн! Все наши агенты проходят анкетирование. Должны же мы определить твои сильные и слабые стороны, чтобы произвести коррекцию специализации!
Малика поднялась и уперла руки в бока.
– Я не понимаю, каким образом мои завтраки определяют мою специализацию!
Генрих шутливо погрозил ей пальцем.
– А вот здесь ты не права, моя дражайшая, неповторимая Малика Вейн. Твоя специализация – это вся ты. Это то, что ты ешь, то, как и с кем спишь, то, во что предпочитаешь одеваться… В общем…
Он ловко пролистал отчет, затем снова воззрился на Малику.
– В общем, у тебя превосходные перспективы. Конечно, решаю не я, но, кажется, мы заполучили в свои ряды еще одного повелителя духов.
– А второй кто?
– Второй, увы, погиб при исполнении, – Генрих удрученно покачал головой, – но до повелителя духов тебя придется немного подкорректировать.
– Мне не очень нравится перспектива быть подкорректированной , и я никогда не слышала о повелителях духов, – пробурчала Малика, – и потом, кое-что мы забыли. Что делать с отделом забытых преступлений?
– О, пусть тебя это не волнует, – Уэлш беззаботно махнул изящной рукой и пропел, – о забытых преступлениях забудь… Так вот, повелители духов. Что ты сейчас умеешь делать, Малика Вейн?
– Упокаивать призраков, – отчеканила она, – это предел моих возможностей.
– Правильно, предел, – Генрих мурлыкал словно кот на солнышке, – а если этот предел слегка отодвинуть, то ты сможешь не только выдворять призраков за пределы нашей возлюбленной Этернии, но еще и вызывать их, облекать подобием плоти и подчинять себе. Разве ты не находишь это привлекательным?
Малика нахмурилась. Затем села на стул и принялась расправлять складки на платье.
– Нет, Генрих, не нахожу. Выдергивать мертвых в мир живых – это неправильно, это бесчеловечно.
– Разумеется, но только до тех пор, пока от этого не зависят судьбы живых пока что людей. К тому же, будучи повелителем духов ты начнешь выдворять из Этернии буйных призраков с такой легкостью, какая тебе и не снилась. Мы же работаем на благо людей, Малика, не забывай!
Она шмыгнула носом и посмотрела исподлобья на Уэлша.
– Что такое коррекция?
– Сущий пустяк, – Генрих одарил ее сияющей улыбкой, – наш алхимик подберет для тебя нужный состав и введет его тебе в вену. Конечно, тебе придется пережить парочку неприятных минут, но потом все снова станет на свои места. Вернее, ты станешь повелителем духов и сможешь разучивать заклинания уровня… как бы сказал мэтр ректор? Уровня повышенной сложности, вот так. Ну что, ты готова?