Кубок лунника
Шрифт:
Малика помедлила. Но не потому, что сомневалась – обратного пути все равно не было. Она с грустью подумала о том, что – как же часто мы жертвуем собой для тех, кто об этом никогда не узнает.
– Готова, – наконец выдавила она.
– Тогда – вперед! – радостно ответил Генрих.
Он несколько раз дернул за шнурок, соединенный со звонком. Малика вздрогнула, когда широко распахнулась дверь.
«Всеблагий, ну что я здесь делаю?» – успела подумать она, глядя на пузатого господина в круглых очках.
– Александр, – пропыхтел вновь прибывший, –
Взгляд ведьмы, против ее воли, испуганно метнулся к расположившемуся за столом Уэлшу.
– Иди, иди, – он кивнул, – ничего не бойся. Александр – наш лучший алхимик из всех, кто когда-либо здесь служил.
Малика еще раз оглядела Александра. Толст, как бочка. Но лицо в обрамлении кудрявых пегих волос – умное, приятное. И взгляд… беспомощный какой-то, растерянный. Как будто он сам опасался того, что ему предстояло сейчас сделать.
– Ты подобрал компоненты? – строго спросил у него Уэлш, и Александр, втянув голову в плечи, глухо забормотал, что, мол, все готово, в точности с данными анкеты госпожи.
Малика поймала себя на том, что начинает чувствовать к этому странному субъекту нечто вроде расположения. Он выглядел как большое дитя перед грозным родителем. Более того, похоже, он жутко стеснялся своих круглых очков в роговой оправе и большого студенистого живота.
– Пойдемте, Александр, – мягко сказал ведьма, – чем скорее мы закончим начатое, тем лучше.
«Повелитель духов, повелитель духов, по-вели-тель ду-хов» – отдавалось в висках вместе с пульсом. Глядя из-под ресниц на суетящегося алхимика, ведьма лениво размышляла над вопросом: а все-таки, что было бы, откажись она от предложения Уэлша? Неужели они бы забили насмерть лунного лорда? Неужели посмели бы?..
Малика лежала на кушетке, руки и ноги были притянуты мягкими ремнями к туловищу – не больно, но надежно как раз до той степени, когда с зафиксированным пациентом можно делать все что хочешь. Да еще этот Александр то и дело бросал на нее такие жалостливые взгляды, что хотелось взвыть волком. Но ведь Генрих обещал «парочку неприятных минут», не так ли?
И, чтобы унять нервную дрожь, ведьма решила поговорить хотя бы с толстяком, прыгающим у стола со склянками.
– Как вы попали сюда? – негромко поинтересовалась она.
Алексанр как раз занимался смешиванием двух жидкостей, сливая их в большую пробирку. На дне образовался серый осадок, и Малике очень хотелось верить, что ей не предложат его в качестве «средства коррекции».
– Как я попал сюда? – переспросил алхимик, поглядел на нее поверх очков, – как обычно, госпожа Вейн. Я окончил Академию Объединенного волшебства, алхимический факультет. Темой моей магистерской диссертации было исследование врожденных и приобретенных ведьмовских специализаций – ну, и ведомство Уэлша мной заинтересовалось… Пригласили побеседовать, предложили солидные деньги. Кто ж не согласится? У меня тогда мать болела, а целители, они ж золотишко уважают. Вот я и пошел. Хотя – не хочу вас раньше времени огорчать – гниловатое это местечко, что и говорить…
Малика помолчала. У нее постепенно складывалось ощущение, что где-то и что-то она недопоняла. Или проморгала, как обычно, ушами прохлопала.
– Подождите. Почему вы говорите, что это ведомство – Уэлша? Он же…
– Я имел в виду не Генриха, а его дядю, Винсента Уэлша, – Александр встряхнул осадок в пробирке, и из стеклянного горлышка вырвалось сизое облачко дыма. Под действием всех этих манипуляций жидкость медленно обретала прозрачность и приятный янтарный цвет.
– А-а, понятно, – Малика усмехнулась, – хорошо, когда родной дядя командует целым ведомством, да?
– На самом деле, хорошего мало, – пухлые руки Александра уверенно порхали над столом.
Он выхватывал одну склянку за другой, добавлял в пробирку все новые и новые компоненты. Янтарь уступил место густому аметисту.
Малика молча наблюдала за ним. Здесь, в лаборатории, неуклюжий Александр преобразился: каждое его движение стало вымеренным и ловким, а выражение сосредоточенности внезапно преобразило круглое лицо, придав ему воистину величественный вид.
Алхимик выглядел… Ну просто королем пробирок, не меньше, и в этом не было ничего забавного. Малику вновь охватила нервная дрожь.
– Скоро уже?
– Почти готово.
Он встряхнул результат своей работы и сунул Малике под нос.
– Вот оно, – услышала ведьма благоговейный шепот, – вот то, ради чего ведьмы готовы перегрызать друг другу глотки!
– Лично я не в восторге от этой затеи, – парировала Малика, стараясь не глядеть на рубиновую жидкость.
Смотреть-то на нее можно сколько угодно, но при этом знать, что через минуту это неведомое потечет в твои вены? Бр-р-р-р!
Тем временем Александр выхватил из стальной коробки шприц, наполнил его препаратом.
– Ну, госпожа Вейн, держитесь, – и снова жалость в коровьих глазах, – давайте руку жгутиком перетянем, что ли… Кулон у вас симпатичный, небось, поклонник подарил? Ну, ладно вам… Можно подумать, первый раз укол делаете…
– Первый, – успела пискнуть Малика.
Она зажмурилась, а потом ощутила неприятную, тянущую боль в локтевом сгибе.
– Терпение, друг мой, терпение, – голос Александра начал стремительно теряться в нарастающем шуме.
«Разве где-то водопад?» – подумала ведьма.
А потом ее швырнуло в кипящее масло, не меньше, и Малика, разом ослепнув и оглохнув, завопила во всю силу легких.
«Парочка неприятных минут? Всеблагий, я его ненавижу!»
– Прекратите, пожалуйста, прекратите это!
Она билась затылком о жесткую кушетку, пытаясь освободиться из ремней.
– Это скоро пройдет, – зудел над ухом Александр.
Малика уставилась в пространство: она, купаясь в океане боли, по-прежнему не видела ни лаборатории, ни алхимика. Зато – вот он, бред! – на ведьму уставилась пара желтых, с вертикальными зрачками, глаз, и раздался тихий шепот: