Кубок лунника
Шрифт:
Он помолчал, внимательно глядя в глаза Малике.
– Справедливости, Нэйд, справедливости. Все они хотят, чтобы их смерть была отомщена.
– Но как можно отомстить тем, кто, возможно, умерли уже давно?
Малика пожала плечами.
– А здесь уже случается по-разному. Бывает, что достаточно императорского вердикта, который бы устанавливал того или иного призрака невиновным. Но государю не до того, он передал все полномочия отделу.
– Очевидно, это самое простое, что можно придумать? – задумчиво пробормотал Нэйд.
– Разумеется. Иногда приходится проводить настоящее расследование,
– Странно. – глаза Нэйда заблестели, выдавая волнение, – я полагал, что призрак и без помощи может настигнуть обидчика.
– Не всегда, – Малика махнула рукой, – здесь, простите, слишком много путей развития событий, и я вам просто не смогу все изложить. В каждом случае мы подбираем свою тактику, иногда приходится перебрать десяток стратегий, прежде чем что-то сработает…
– Это только с призраками. А как же прочая нежить?
– Я занимаюсь только призраками, – улыбнулась Малика.
Дилижанс мягко покачивался, продвигаясь сквозь весеннюю ночь. И ведьма вдруг почувствовала острое сожаление о том, что уносит он ее не к беспечным каникулам, а к новому и, возможно, опасному, делу.
– Вы, наверное, едете отдыхать? – помолчав, спросил Нэйд.
– Пытаюсь совмещать отдых и работу, – в углу завозились близняшки, и Малика перешла на громкий шепот, – мне прислали одно очень интересное письмо с просьбой о помощи.
– Из Блюменса?
– Да.
От ее взгляда не ускользнуло внезапное волнение Нэйда. Нет, все-таки этот приятный мужчина что-то задумал. И это «что-то» скорее всего имело отношение к тому же местечку, куда она отправлялась.
– Я слыхал, что лет сто пятьдесят тому назад Ирисовые пустоши считались проклятым местом, – задумчиво проговорил Нэйд, с преувеличенным вниманием разглядывая свою шляпу.
– Возможно. Иначе там не шалил бы призрак, о котором мне написали.
– И что же, вы собираетесь заняться его изгнанием? – руки Нэйда беспокойно мяли черный фетр, но лицо окаменело.
– Это зависит от обстоятельств, – сдержанно ответила Малика.
Ей все больше казалось, что Нэйд не так-то прост. Конечно, выдавать он себя мог за кого угодно, а там… кто знает, что за узел завязался близ Ирисовых пустошей?
Он быстро наклонился к ее уху и прошептал скороговоркой:
– Вы такая милая молодая леди. Сколько мне заплатить вам, чтобы бы вернулись домой, не доезжая до Блюменса?
А, вот до чего дело дошло!
Значит, господин, назвавшийся Нэйдом, совсем не хочет, чтобы в провинции ошивалась изгоняющая призраков? Любопытно…
Малика отстранилась, даже отодвинулась в угол. Проклятье! А вдруг он захочет ее придушить? Прямо здесь, в дилижансе? Кто знает, что на уме у этого загадочного незнакомца? Она почти ощущала на своем горле железные пальцы. Конечно же, у Нэйда руки сильные, достаточно крепкие для того, чтобы убить… Дыхание сбилось, а сердце как будто замерло, словно чудом попало в ведерко со льдом.
Малика с трудом перевела дыхание.
«Не посмеет», – решила она, покосившись на дремлющих толстушек, – «только не здесь. Не задушит же он и тех двоих?»
Страх прошел, просочился сквозь пальцы как песок. И – как напоминание – во рту остался мерзкий привкус ржавого железа.
– Мне кажется, – с нажимом произнесла Малика, глядя в темные глаза Нэйда, – мне кажется, что человек вашего круга должен иметь хотя бы понятие о профессиональной гордости. Я ведь не ошиблась?
Он взъерошил волосы, отвел их назад со лба. И, передразнивая, ответил:
– Мне кажется, госпожа Малика, что человек вашего круга должен иметь понятие об элементарной осторожности. И если вам советуют держаться подальше от Блюменса… То имело бы смысл прислушаться к совету, данному от всего сердца. Вы совершаете ошибку, отправляясь туда.
– Интересно, какую? – она запальчиво вздернула подбородок, – какое вам дело до призраков, Нэйд? И какое, простите, вам дело до одинокой ведьмы, которая этих призраков изгоняет?
– Возвращайтесь домой, Малика, – повторил Нэйд.
И ей померещилось, что в голосе его скользнула… нежность?..
Ох, что за чепуха!
– Я доберусь до Ирисовых пустошей, – твердо заверила она.
– Хорошо, – быстро сказал Нэйд, нахлобучивая обратно шляпу, – я скажу вам… раз уж все так…
Но в это мгновение дилижанс замедлил ход и остановился.
– Станция Витхи-и-илл! – надсадно крикнул возница.
Нэйд вдруг заколебался. Затем подхватил свой саквояж, туго чем-то набитый, и во мгновение ока очутился у выхода.
– Возвращайтесь домой, – сказал он на прощание. И исчез в ночи.
Малика поежилась. Было похоже на то, что неприятности начались еще на пути к пустошам.
Остаток ночи она провела, забившись в угол и безуспешно пытаясь уснуть. От радужного настроения, с которым Малика покидала дом, не осталось и следа: все испортил йорггов Нэйд. А ведь отправься Малика в свое путешествие днем позже, ничего бы не случилось! Подремала бы в тряском и скрипучем дилижансе – и все. Поутру сошла бы на станции Блюменс…
Поутру.
Сквозь плотно задернутые шторки пробивался бледный, словно разбавленное молоко, рассвет. Близнецы сладко посапывали в углу и всем своим видом как будто говорили: нам бы выспаться, и пусть хоть небо рухнет на Этернию.
Малика скользнула ближе к окну, отдернула в сторону занавеску и высунула нос из теплого и душного чрева дилижанса.
У-ух!
В лицо дохнуло весенней свежестью, предрассветной прохладой – Малике тут же захотелось укутаться не то что в шаль, в одеяло. Дилижанс катил по широкой дороге, которая дугой огибала широкую низину. Там, словно в гигантской миске, медленно двигались и перемешивались клочья тумана, уплывая куда-то в сторону далекого леса. Временами взгляду открывалась долина, нежно фиолетовая в неверном свете подступающего дня. За долиной уже виднелись черные коробочки домов в обрамлении низкорослых деревьев, а еще дальше – и выше… У Малики просто захватило дух. На небольшом холме над людскими строениями возвышался замок лунного лорда. Само собой, живой замок, каких-нибудь сто лет назад выросший из семечки после того, как император раздал земли лунникам, а его Первый Магистр привлек немалые магические силы для создания таких вот странных, но необычайно красивых жилищ.