Куда глядят глаза василиска
Шрифт:
Рэй обходил каждый ярус, поднимаясь согласно спиральной структуре Черного Замка все выше и холодным взглядом отмечая атрибуты разрухи, среди которой ему придется жить. Его легкомысленная и пока еще некрепкая на голову свита становилась все меньше, рассыпаясь по дороге, и теперь его сопровождали лишь самые подобострастные, угодливо ловившие каждое его замечание относительно планов будущих работ. Хорошо было Бертрану и Райану, они не получали в наследство полную рухляди нору. Нет, этих баловней ожидал трон во всем его великолепии. А вот когда трон пришел в упадок, понадобился Рэй. Интересно, увидь все это сибарит Райан, согласился бы он здесь царствовать? Для самого Рэя вопрос даже не стоял, это — единственный трон, который он согласен принять.
К второй половине дня он едва добрался до средних ярусов Замка и
Ободряло лишь то, что по мере подъема подлежащее инспекции пространство делалось все меньшим, а стало быть, вверх он поднимался все более стремительно. От бесконечных винтовых лесенок безумно ныли даже его тренированные мышцы. Понятно, почему принцы Черного трона могли похвастать великолепной фигурой. Если каждый день хотя бы раз спуститься и подняться… Нет, он решительно не желал тратить на столь малопродуктивное занятие такую уйму времени. Помнится… ага, в центральном стволе Замка была сквозная вертикальная шахта, приспособленная под грузовой лифт. Им, правда, давно никто не пользовался, и уже во времена Райана он пришел в запустение. В самом деле, Дракониха была крылата, а сам принц не настолько уж занят, чтобы экономить драгоценное время.
В просторных помещениях дворца гуляли сквозняки: цветные узорные стекла были выбиты, и их покрытые пылью осколки хрустели под тяжелыми ботфортами самозванного принца. Дорогая мебель черного дерева, изготовленная по заказу и инкрустированная золотом, черепахой и слоновой костью, была измочалена в щепы: Рэй заподозрил, что в покоях резвился давешний анархистски настроенный тролль со товарищи. Теперь вся эта роскошь годилась разве что в топку. Удовольствие, кстати, неоспоримое: у него давно уже зуб не попадал на зуб.
Рэй глянул вниз из разбитого окна и показался себе орлом в поднебесье. В самом деле, схожий вид на округу открывался ему лишь со спины парящего дракона. Искусственная летучая мышь, игрушка его детства, в такую высь не поднималась. Ах, и какой же вид! Стоя спиной к разоренным покоям, он вздохнул и сладко потянулся. До самого горизонта — рощи обнаженных деревьев, их дымчатые пятна на ярком ковре палой листвы, льдистые поверхности небольших пристывших озер, сизые пространства пустошей, пригодные для вспашки и выпаса… если бы не эта гнусная поздняя осень! Что будет расти здесь в этакую-то холодину! Амальрик знал, что делал. Светлому Совету мало было обезглавить Черный трон, они еще и нанесли удар под самый корень экономического могущества региона. Будь этот край сколь угодно богат рудами, — а он был богат, Рэй помнил из детских своих уроков, что в здешней земле полно железа, марганца, хрома, чему осеннее разноцветье было обязано своей необыкновенно яркой окраской, и ванадия, что придает стали столь чудесную прочность, — если он не в состоянии себя прокормить, он обречен. Полагаться на импорт в столь животрепещущем вопросе, да еще считаясь одиозным режимом, в условиях действующего эмбарго не приходилось. Кордон эмбарго можно было бы пробить умной взяткой, но кто даст кредит? У него не было в Волшебной Стране достаточно влиятельных связей. Не только себя же придется кормить, а весь этот одичавший сброд, и кормить хорошо, иначе какой им смысл хранить ему верность. А если кредит отпадает, остается… Он усмехнулся, осознав, в каком опасном направлении потекли его мысли, и неумолимо закончил: остается разбой. Есть в социологии одна закономерность, согласно которой сильный не умирает от голода.
Здесь, в этих роскошных просторных и нежилых покоях ему больше нечего было делать. Велев двум самым увязчивым и длинноруким лешим, тоже весьма на первый взгляд напоминавшим трухлявые коряги, набрать по охапке горючих обломков и снабдив их в качестве аванса еще одной порцией вожделенной энергии, чтобы поняли и рассказали другим, что угождать ему выгодно, он стал спускаться вниз, присматривая для себя личные покои, отвечавшие условиям момента: небольшую уютную комнату с камином
Найдя местечко, в большей или меньшей степени удовлетворявшее его запросы, он велел лешим свалить дрова у камина и отпустил их. Приятно пораженные его щедростью, эти внешне нескладные, суетливые существа замялись у порога и задали ему тревожащий их вопрос:
— Что мы будем есть теперь, когда вы разбудили нас, принц?
Рэй внутренне вздохнул, но вида не подал.
— Идите в лес, — сказал он спокойно. — Все, что там найдете — ваше.
— В лес нельзя, — робко возразил один, явив хорошую память, и Рэй постарался запомнить умника на будущее, — там отрава.
— Ее уже нет, она изжила себя, и за свои слова я ручаюсь. Если же ничего не найдете, я усыплю вас снова до тех времен, пока еда не появится.
Здесь не принято было сомневаться в словах принца. Лешие синхронно поклонились, скрипнув суставами.
— А других мы тоже можем послать в лес, принц?
Рэй кивнул, и они наконец оставили его. По крайней мере теперь он мог отдохнуть. Он наложил засов и огляделся.
При прежних хозяевах комнатка, очевидно, не принадлежала к числу роскошных и вряд ли посещалась царственными особами. Она была погружена в толщу стены, ее единственное узкое стрельчатое окошко глядело за стены Замка и нависало над склоном горы в каких-нибудь десяти футах от земли. Деревья рощи подступали здесь совсем близко. В его богатой приключениями жизни бывали пристанища и пороскошнее.
Уже темнело. Для ноября — самое время. Рэй потрудился еще немного, разжигая в камине непокорную мебель, и устроился у огня, подъедая остатки своих припасов. Не такой уж убогой показалась ему эта комнатка, внимательно обойденная вторым взглядом. Решетка на окне была из чугуна, оформленная сложным изгибистым и шипастым узором, отвечающим чьему-то представлению о красоте, в окне — стекло, хоть и не цветное, но, что куда более важно, целое. Низенькая входная дверь приходилась напротив окна, и ее поверхность из мореного северного дуба сплошь покрывал резной узор, полностью повторявший декор решетки. И те же мотивы встречались в оформлении камина. Здесь был стиль. От каменного пола тянуло стынью, но постоянный обогрев решит эту проблему. Вожделенный тайный ход здесь тоже был, Рэй, даже не видя, просто о нем вспомнил: в детстве он ориентировался во всех местных лабиринтах как паук в собственной паутине. Повозившись с камушками кладки, он легко нашел тот, что отпирал ход, вдохнул, стоя на пороге, запах подземелья и запер обратно. После этого он осмотрел мебель: несколько массивных табуретов, рассчитанных на кого-либо потяжелее человека, приземистый столик раскорякой, скорее декоративный, чем прикладной, и громоздкую кровать под истлевшим балдахином черного бархата с облезшей позолотой на кистях. Спать здесь, имея над головой эту штуку, было опасно для жизни: каждая кисть имела в весе по меньшей мере два фунта. Рэй решительно ободрал все это тряпье и отправил его питать огонь. К его удовольствию комната нагревалась почти моментально, он расшнуровал кожаную куртку, снял ее, стянул тяжелые походные ботфорты и вновь сел к огню, щурясь от тепла, как тигр. Из всех проявлений комфорта он более всего ценил тепло.
Кому могла принадлежать эта комната? Скорее всего, ее обитатель мог позволить себе обустраиваться согласно собственному вкусу… но выше был вхож только по особому приглашению. Рэй сумрачно усмехнулся, вспоминая, как десять лет назад похвастал Клайгелю, что «если бы принц заметил меня, то поставил бы командовать, а там… мало ли кем могу я стать». Скорее всего, обитал здесь какой-нибудь сотник не из людей. Какой-нибудь крупный гоблин, командир роты наемников. Кондотьер. Если бы судьба Рэя текла так, как текла, и если бы Клайгель не убил Райана, и если бы перед ним самим не открылись десять лет назад новые горизонты, такая комната была бы всем, на что он мог бы здесь рассчитывать. Рота… или полк. Неважно, когда над тобою есть еще начальники. А вот теперь он сам — принц, и теперь уже сам он отказался идти туда, наверх.