Куда идем мы 5
Шрифт:
— А ты не охамел ли? — разозлился мент. — Я тебе капитан милиции или извозчик? Туда его завези, туда отвези…
— Товарищ капитан, я ведь вам не рецидивист, и, заметьте, я не сопротивляюсь и не препятствую исполнению вами ваших обязанностей, — очень спокойно и даже доброжелательно сказал Псих. — Максимум, что вы мне можете предъявить — самовольный выход в город. Мой Босс — а он не демон, а человек — сейчас в мэрии, договаривается о наших делах. Утром он так или иначе все узнает, и угадайте — куда он пойдет жаловаться? Правильно, туда же, в мэрию. Его там, конечно, пошлют и скажут, что вы действовали по закону, но если он расскажет, что вы препятствовали оснащению лекаря — уже не факт, что пошлют. Или пошлют, но у себя в голове напротив вашей фамилии пометочку сделают. Оно вам надо? Не проще ли зайти на пять минут?
Капитан скорчил недовольную физиономию, но повернул голову к подчиненным:
— Ладно, заведем лепилу на пять минут. Все равно это почти по дороге. Все, повели пассажира.
Вели его грамотно, надежно фиксируя и страхуя друг друга. Псих не бежать, ни драться не собирался, но пару очков челябинским ментам за это накинул.
В номере гостиницы их встретила целая орда народу. В углу носом в пол лежал стянутый «ласточкой» Жир, и судя по его растрепанному виду, ногами его уже попинали. И если нахождение в номере двух его преследователей сюрпризом для Психа не стало, то вот наличие пятерки патрульных из мэрии (которые, как вскоре выяснилось, и повязали прибежавшего в истерике Жира) — стало неприятным сюрпризом. Тут же находился и давно разбуженный кипер, который давал показания, прятал глаза и старался дышать в сторону. Допрашивающий мент показания записывал, но активно принюхивался к выхлопу.
Все три группы милиционеров быстро ввели друг друга в курс дела, после чего мэрский патруль ушел, а капитан почесал в затылке.
— Мда, дела… Так вы что — эти самые Штанские паломники и есть, что ли? Рожи у вас какие-то не благостные. Особенно вон у того, с пятаком. А вообще — весело вы живете. Босс ваш в мэрии задержан, два его телохранителя в КПЗ ночь проведут… Прибыть в Челябинск не успели — а делегация уже сократилась до одного индивида, который имеет все шансы прекрасно выспаться. Никто ему храпеть под ухом не будет.
И он кивнул на Тота, все это время смирно просидевшего на табуретке. Единственный не замеченный в правонарушениях паломник поднял руку и неожиданно спросил:
— Вы рис не хотите? Горячий еще. Я на всех сварил, а куда мне столько одному? Я почему спрашиваю — потому что я его не съем?
— Ну… — заколебался капитан. — Ну вообще можно, наверное. Нам еще до утра дежурить, почему бы и не поесть горяченького, пока ваш лекарь собирается.
Через несколько минут, дуя на ложку, мент разочарованно сказал:
— Вы что, товарищи монахи — совсем пустой рис едите, что ли? Не, ну так-то да, я понимаю, святость, все дела, но меру все равно надо знать. Может, у вас хоть специи какие есть?
— Нет, товарищ капитан, — сказал Псих, которому, как арестованному, еды не дали. — Никаких специй у нас нет. И уже не будет.
— У меня есть, — вдруг сказал кипер и поднялся. — Сейчас принесу.
— Тащи тогда уж и самогон, которым от тебя разит на три метра против ветра, — велел вдруг допрашивавший его мент с отчетливо фрикативным «г». — Не православно это — в одно лицо бухать. А будешь возмущаться — я скажу твоему хозяину за пьянство на рабочем месте.
И он повернулся к начальнику.
— Можно ведь, товарищ капитан? Чисто для сугреву, по маленькой?
— По маленькой? — засомневался капитан, но тут же махнул рукой. — По маленькой — можно. И, слышь, ты, длинный! Положи уже своим корифенам пожрать. А то и впрямь — не православно как-то.
Глава сто восьмая
Г. Челябинск
(где Псих выступает в качестве лекаря)
г. Челябинск
столица Челябинской локации
55°09? с. ш. 61°24? в. д.
Камера в челябинском КПЗ была очень даже неплохой, и Псих прекрасно выспался. Утром их с Жиром, которому Псих присвоил звание младшего фельдшера, повели — руки за спину — в мэрию.
Как выяснилось, сегодня Псих был единственным претендентом на излечение мэра. Если не считать Четвертого, конечно, который к моменту появления демонов уже начал служить молебен.
Поэтому демонам пришлось битых два часа ожидать своей очереди не в приемной даже, а в комнате охраны, пристегнутыми к батарее — демонстрировать их демонические рожи в людном месте сотрудники мэрии не рискнули.
Наконец, в комнате появился Четвертый, которому уже рассказали о злоключениях его подопечных. Монах был в плохом настроении — молебен не дал абсолютно никаких результатов, поэтому Четвертый долго ругался, Псих сваливал всю вину на свиноида — к чему были немалые основания, и только Жир никому не прекословил — виновато прижимал свои огромные уши, смотрел взглядом наказанной собаки и покаянно кивал.
Процесс дрессировки питомцев прервал охранник, заглянувший в комнату и рявкнувший:
— Кто здесь демон-лекарь? Дулин вызывает.
Псих встал, а Четвертый возмутился.
— Какой еще лекарь? Псих, с каких пор ты стал доктором?!
— Есть многое на свете, друг Горацио… — непонятно пояснил обезьян и вышел. Неугомонный монах последовал за ним.
— Нет, я, конечно, знаю, что у тебя есть лечилки, но почему ты думаешь, что они сработают? Неужели ты думаешь, что здешние маги не пытались их применить?
— А кто тебе сказал, что я буду применять магию? Ты еще очень плохо осведомлен обо всем моих талантах, Босс, — посетовал Псих и зачем-то добавил. — Вы меня знаете? Нет, вы меня не знаете! Может быть, конечно, вы меня знаете с хорошей стороны, но…
Что «но» так и осталось неизвестным, потому что как раз в этот момент они подошли к обитой хорошо выделанной кожей двери и конвоир рявкнул:
— Заткнись, демон!!! Я стучу.
Аккуратно постучав, он приоткрыл дверь, и заглянув, доложился.
— Лекарь-демон по вашему приказанию доставлен. Разрешите ввести?
— Да заводи уже! — раздалось изнутри.
Внутри обретался уже знакомый нам Иван Сергеевич Дулин.
Он первым делом отпустил конвоира и попросил референта проследить, чтобы посторонних в приемной не было.