Куда идем мы…
Шрифт:
Сжав в руке грабли, Жир без единого всплеска исчез в реке. Он плыл под водой, внимательно озираясь вокруг, чтобы не пропустить лежку усатого демона.
Но тот сам нашел его. Неожиданно за спиной свинтуса раздался голос:
— Уходи отсюда. Это мое место.
Свин резко обернулся, опасаясь удара, но усатый демон никакой агрессии не проявлял. Он молча и безо всякого интереса смотрел на него.
— Это мое место. — повторил он. — Уходи.
Подумав, свин предпочел войне дипломатию.
— Мы с удовольствием уйдем. Нам нужно на тот берег. Пропусти, и мы уйдем.
Демон немного подумал и кивнул:
— Уходите.
Но не успел свин облегченно выдохнуть, как тот добавил:
— Одного мне на еду оставляйте и уходите. Это справедливые условия.
Свин с интересом посмотрел на жителя реки, перехватив поудобнее грабли:
— А ты не офигел ли?
— А что мне есть? — удивился тот. — Воздух? Ил? Воду? Я большой, мне много надо. Только зверя не надо оставляй — он тоже большой, но невкусный. Разумные питательнее и полезнее. Гораздо питательнее и полезнее. Зверя не надо. Он неразумный.
— Он разумный. — зачем-то сказал Жир. — Просто в животной форме.
— Животной форме — нет. Нет животной форме. Нет. Молодого оставьте. Молодой — хороший. Ты — плохой. Ты старый и жесткий. Даже мясные закуски — нет. Только приправа. На приправу сгодишься.
— Сейчас ты на приправу сгодишься! — в ярости заорал Жир и, размахивая граблями, кинулся на демона.
Началась драка, которая сначала велась под водой, затем противники выскочили на поверхность и принялись биться прямо на глади воды, прыгая по волнам.
Жир, сдерживая напор водянки, неспешно отходил к берегу, а затаившийся в кустах Псих уже напрягся.
На сей раз все должно было пройти как по маслу — по разработанному совместно плану обезьян должен был не бегать к месту драки, а телепортироваться между демоном и рекой, заблокировав таким образом возможность бегства.
До берега оставалось 50 метров… 25… 10… 5…
Когда противники уже дрались на мелководье, речной демон неожиданно остановился, разорвал дистанцию и сказал:
— Все. Дальше нельзя. Слишком опасно. Второй придет. Волосатая рожа. Волосатая рожа — плохой. С пятаком — тоже плохой. Хочешь драться — давай драться на реке. Можно в реке. На берег нельзя. Слишком опасно. Опасно. Очень опасно.
Свин тоже остановился, не зная, что дальше делать. Усатый демон подождал еще пару секунд, понял, что продолжения драки не последует и, пожав плечами, нырнул в воду.
Тут же, впрочем, вынырнул и показал палец.
Но не средний, как можно было предположить, а указательный.
— Один. — напомнил он. — Один остается — трое уходят. Только не зверь. Разумный один. Один разумный. Это справедливо. Это правильно. Я даже сам перевезу, у меня плот есть. Хороший плот. Никто не утонет. Многие приходят — одного разумного платят, остальные реку переплывают, и дальше идут. Меня все знают. Я не обманываю. Я честный. И справедливый. Всех не ем. Только одного. Это справедливо.
Он повернулся к свину, который так и стоял на мелководье как оплеванный.
— Хочешь драться — приходи. В реке и на реке драться можно. На берегу — нельзя. Ты хорошо дерешься, с тобой драться полезно. Я много нового узнал. С двумя драться не буду. Это опасно. Очень опасно. Слишком опасно.
Он еще немного постоял на воде, не дождался никакой реакции на свои слова, пожал плечами и ушел в глубину.
Свин тоже пожал плечами, горестно вздохнул и, волоча за собой грабли, пошел на берег.
— Что делать будем? — прямо спросил он, когда вся четверка собралась вместе.
Псих пожал плечами:
— Он, конечно, долбанутый какой-то, но при этом — не дурак. Давай исходить из того, что на берег он не выйдет и близко к опасной зоне не подойдет. Ты видел где он остановился? Еще бы буквально два-три метра к берегу, и я бы рискнул телепортироваться. Но он остановился как раз на черте гарантированного бегства. То есть он видит границы возможного и очень четко их сечет. Мне кажется, еще раз свина в реку засылать смысла нет — не похож этот демон на азартного парамошу, не поведется он.
Он посмотрел на Жира и поинтересовался:
— Ты бы, кстати, оделся, что ли. Или так и будешь в одних полосатых семейных труселях разгуливать? Шварценеггер ты наш разжиревший.
Жир замечание проигнорировал, задав вместо этого вопрос.
— А, может, нам того… Сбегать к ближайшему населенному пункту и добыть там себе какого-нибудь разумного? В качестве платы на проезд?
— Совсем сбрендил? — подал голос Четвертый. — Если мы невинной душой себе проход купим, с меня сразу же «Святость» слетит. Моментом.
— Давай виноватую поймаем! — тут же развил чужую идею обезьян. — Можно к пещере соболевской прыгнуть, там отловить кого-нибудь подушегубистее, из тех, кто себе карму на сто лет вперед испортил. Не, реально, давай мы с Жиром быстренько метнемся? Хотя нет, Жир лучше тебя охранять останется.
— Никуда вы не метнетесь! — рассердился Четвертый. — Какая разница — хороший он или плохой? Проблема в том, что нельзя монахам чужой жизнью за свое удобство расплачиваться.
— Господи, сколько условностей у этих монахов… — проворчал Псих.
— «У нас, монахов», ты хотел сказать? — переспросил Четвертый, отличавшийся хорошим слухом.
— Да, да. Вот именно. — на голубом глазу подтвердил Псих. потом вздохнул и добавил. — Ладно, раз больше никаких идей ни у кого нет, сидите здесь и ждите меня.
— А ты куда? — спросил юноша.
— К Гуа, конечно. — ответил Псих. — Прошлый раз визит к ней решил проблему. Может, она и в этот раз поможет?
И подвесил фиолетовый портал.
Неизвестно где в Верхних Планах