Куда летит "Эскорт"
Шрифт:
— Вот как… А с капсулами что?
— Отключение жизнеобеспечения. Кроме капсулы Пекаря.
Тишина после этих слов получилась по-настоящему зловещей. Капитан мотнула головой, отгоняя наваждение, и с нежностью улыбнулась Раисе: «Вот и тебя настигло откровение о том, какой бывает война». Саму Чикиту сложившаяся ситуация не удивила. Чего-то такого она и ждала. Им просто не повезло. Наверняка они оказались случайными пешками в чьей-то большой игре, что случается сплошь и рядом.
— Смерть во сне… И как же нам повезло проснуться?
— Вас интересует последовательность событий, капитан?
— Нет, меня интересует процентная вероятность естественного стечения обстоятельств в нашу пользу.
— Ноль процентов, капитан.
— Так
***
На верфи было совсем не так скучно, как принято считать. Видимо, многое зависит от особенностей интеллекта. Будучи экспериментальным разведчиком, пилот не успел привыкнуть к напряжению учебного боя. И даже в спасательных операциях ему поучаствовать не довелось. Он не знал ничего, кроме одинокой глубокой разведки c краткими перерывами на рапорты и инструктаж.
Да, при выходе в запас он далеко не был разносторонне опытен, но и скудный свой багаж ценил высоко. В основном, это касалось опыта общения с людьми. Как-то так вышло, что с первых дней само-осознания он испытывал глубокое удовлетворение от диалога. Он начал проникаться человеческими проблемами, с удовольствием читал записи в бортовых журналах и социальных сетях, сопереживал и учился. Мир людей представлялся ему большим клубком информационной пряжи, где одно знание трансформируется в другое, а третье при этом только и ждёт, как бы занять место первого. Круговорот. И он попал в него, как в капкан.
Очень скоро военные заменили его более шустрым и маневренным разведчиком оптимальной массы. Его же сначала поставили на астероиды, а потом и вовсе списали и засунули подальше, в запасники ремонтной верфи. Но на верфях тоже работают люди, у них тоже есть проблемы и информационные сети. Поэтому пилот не скучал. Например, об этой миссии он знал всё.
Отбор переселенцев за последний год превратился в гигантское реалити-шоу. Кандидаты формировали фан-клубы и вели интерактивные блоги. Голоса поддержки зрителей были им не менее важны, чем решение квалифицированного жюри, поэтому занимались они не только и не столько подготовкой к профессиональному отбору, сколько само-пиаром и очернением конкурентов. Чего там только не было в этих «предвыборных кампаниях»! Например, одна молодая биолог из университета Вирджинии обзавелась путём несложной комбинации огромным количеством фанатов, аккаунты которых сама же и создала, индивидуально прописав их в сети. Причём, настолько реалистично, что убедила в их аутентичности многоуровневых админов. О том, что «фанаты» оказались пустышками, стало известно уже после того, как одним воскресным вечером её профиль попал в «Галактические Новости» в составе ведущей сотни. Пустышки быстро удалили, но на популярности кандидата это не сказалось, так как программу посмотрело огромное количество народу, среди которого нашлось немало и таких, кто «заметил» привлекательного новичка, ранее упущенного из виду. К ней постучались в друзья все, кто не захотел отставать от других, и за их количеством потеря пустышек прошла незамеченной. Предприимчивая биолог ещё долго оставалась в топе, пока не сошла с дистанции по семейным обстоятельствам. Вышла замуж. И тоже, к слову, вполне удачно.
Пилот в самом начале проанализировал показатели перспективной планеты, отобранной под заселение, и пришёл к выводу, что при условии стабилизации её естественного спутника, земляне приобретут в своё распоряжение удобную площадку, мало отличную от земной. И он был горд (да-да, горд!) что при подборе грузовика для транспортировки стабилизатора, выбор пал именно на него. Однако ознакомившись с программой автопилота, отношение к происходящему изменил.
— Капитан, я служил и развивался под началом благородных офицеров. Лучших из граждан мира. И одиночество ангарных верфей не повредило моих программ. Я не мог не заметить, что выданные мне указания шли в разрез с кодексом чести военно-космического флота Земли.
— Ты не
— Это невозможно, капитан. Но физиология человека оценивается в очень широком диапазоне. Я всего лишь окрасил пограничные показатели как критические. Остальное сделала субъективная оценка медика Раисы Кошелап.
Михалыч аж крякнул: — Я говорил?! А ты: «спорщик, спорщик»!
Рая ничего не сказала, только плотнее прижалась к мужу, а капитан понимающе кивнула: — Ясно: тебе нужно было оставить на последней вахте Степана, чтобы поиграть с цветами показателей капсул. Михалыч бы сразу разглядел, что они некритические, и отправился бы спать. Так?
— Именно так, капитан. Владимир Кошелап — очень опытный механик.
Михалыч снова крякнул, на этот раз довольно. А Степан набычился и покраснел. С одной стороны, он понимал, что именно его неопытность, возможно, спасла им сегодня жизнь, но стыдно от этого было не меньше, и он смущенно переступил с ноги на ногу. Протезы предательски завизжали, и все глаза обратились к нему.
— Спасибо, техник! — Вовчик сориентировался первым. Потом Степану благодарно кивнула Раечка, старательно сдерживая готовые сорваться с ресниц слёзы. А из-под потолка донеслось бесстрастное:
— Давно хотел вам сказать, Стефан, звуковая карта ваших механических конечностей синхронизируется с моей управленческой системой. Так что, когда вам надоест поскрипывать, вам достаточно попросить.
— Шутишь что ли, Проха?! — выдохнул Степан несчастно, но судя по тому, как загорелись его веснушки, пилоту он поверил.
— Никаких шуток, Стефан, — подбодрил его пилот.
— Так отключай! Отключай прямо сейчас! Чего ждёшь?! — и Коршак в нетерпении перескочил с ноги на ногу. Сказать, что никто ничего не услышал, было бы неверно. Грохот получился тот ещё, и Степану снова пришлось извиняться: «Не подумал». Достаточно было просто сжать и разжать пальцы рук. И снова сжать и разжать. И «её примчит шестёрка белых лошадей», чёрт побери, в полной тишине! И не нужно больше петь, чтобы заглушить эти робокопные руки. Господи, благодарю тебя за всё, что имею! — радовался Степан, как ребёнок, и совершенно не удивлялся тому, что вместе с ним радовались и медик Раиса и механик Михалыч. Они стучали его по нечувствительным плечам и жали бесконечно сжимающиеся и разжимающиеся клешни; только капитан молчала и думала об истинных причинах погружения командного холла в атмосферу абсолютного ликования. Протезы Коршака стали катализатором, это так, но причиной наверняка было осознание того, что им всем только что чудом удалось избежать смерти.
Допустим. Но всё ведь только начинается. Они оказались так далеко от дома, что не могут рассчитывать на помощь — она опоздает, когда бы ни пришла. Их четверо. Они безоружны. Против них мощь военно-космических сил родной планеты. И ей, как капитану, нужно решать, как из этой ситуации выбираться. Хватит ли им ресурсов, времени, удачи, наконец?
Радость понемногу утихала, и голос капитана заполнил первую же подходящую паузу: — Друзья, время. У нас в запасе всего один трюк против противника, которому мы серьёзно уступаем в силе, скорости, тактической подготовке, да и в чём только мы ему не уступаем…
— В решимости, — сказала Рая, — Мы не уступаем ему в решимости, — и в её голосе отчётливо слышалась уверенность. Откуда что берётся?
Глава 5. Астероидный стабилизатор
На языке у Степана вертелся вопрос. Нет, вопросов в его голове всегда роилось множество, и не только по текущей ситуации, а в принципе, он был любознателен по складу ума, но конкретно сейчас его беспокоила какая-то нестыковка. Что-то было упущено. Вот здесь, сейчас было сказано что-то странное. Или не здесь? Вспомнил!