Куда приводят мечты
Шрифт:
— Почему? — спросил я.
То, что я снова был в Стране вечного лета, вдруг показалось мне никчемной победой.
— На этот вопрос можно найти сотню разных ответов, — сказал он. — Тысячу. Самый простой — это то, что Энн еще просто к этому не готова.
— Где же она тогда?
Я сел, выжидающе на него глядя. Казалось, он старается сдержаться. Была ли это улыбка?
— Понимаешь, — начал он, — ответ на твой вопрос затрагивает настолько обширную тему, что я не знаю, с чего начать. Ты находишься в Стране вечного лета еще не так долго и с ней не
— Какую тему? — спросил я.
— Повторное рождение, — сказал он.
Я в растерянности оцепенел. Чем больше я узнавал о жизни после смерти, тем в большее замешательство приходил.
— Повторное рождение?
— Ты фактически много раз переживал смерть, — сказал он. — Ты помнишь ту жизнь, с которой недавно расстался, но ты пережил — как и все мы — множество прошлых жизней.
Из темноты памяти всплыло воспоминание. Деревенский дом, лежащий на постели старик, рядом с ним двое — седая женщина и мужчина средних лет; на них какая-то странная, непривычная одежда. Женщина произносит с незнакомым акцентом: «Думаю, он умер».
Тот старик — это был я?
— Ты хочешь сказать, что Энн снова на Земле?
Он кивнул, а я не смог сдержать стона отчаяния.
— Крис, ты предпочел бы, чтобы она осталась там, где ты ее нашел?
— Нет, но…
— Поскольку ты помог ей понять то, что она совершила, — сказал он, — ей удалось заменить свое заточение на мгновенное повторное рождение. Ты наверняка увидишь в этом заметный шаг вперед.
— Да, но…
И снова я не смог закончить свою мысль. Разумеется, я был счастлив, что она вырвалась из того ужасного места.
Но теперь мы опять были врозь.
— Где? — спросил я. Он тихо ответил.
— В Индии.
ПУТЬ НАЧИНАЕТСЯ НА ЗЕМЛЕ
Наконец я произнес единственное слово:
— Индия?
— Это место сразу оказалось свободным, — сказал он, — к тому же там предлагалось испытание для ее души: преодоление физического недуга с целью нейтрализации отрицательного воздействия самоубийства.
— Физического недуга? — с тревогой спросил я.
— Выбранное ею тело в последующие годы приобретет недуг, который приведет к тяжелому расстройству сна.
Энн лишила себя жизни с помощью снотворных пилюль. Для восстановления равновесия она придет в состояние, не позволяющее ей нормально спать.
— И она сама это выбрала? — спросил я, желая точно удостовериться.
— Без сомнения, — ответил Альберт. — Повторное рождение всегда выбирает сам человек.
Я медленно наклонил голову, пристально на него глядя.
— А как насчет остального? — спросил я.
— В остальном все хорошо, — уверил он меня. — В качестве компенсации за испытанную ею муку и ее достижения в прошлой жизни. Ее новые родители — интеллигентные, приятные люди; отец работает в местной администрации, мать — успешная художница. Энн — разумеется, звать ее будут по-другому — будет окружена любовью и получит возможности для творческого и интеллектуального роста.
Прежде чем заговорить,
— Я тоже хочу вернуться.
Альберт явно расстроился.
— Крис, — начал он, — если человеку этого не суждено, ему никогда не следует выбирать повторное рождение, пока он не изучит и не улучшит свое сознание, так чтобы следующая жизнь стала шагом вперед по отношению к прошлой.
— Не сомневаюсь, что это правильно, — признал я. — Но мне надо быть с ней и помочь ей, если это возможно. Чувствую себя виноватым, что недостаточно помогал ей в нашей совместной прошлой жизни. Хочу попробовать еще раз.
— Крис, подумай, — сказал он. — Неужели ты действительно хочешь так скоро вернуться в мир, где горстка людей грабит и обманывает народ? Где уничтожается продовольствие, в то время как голодают миллионы? Где государственная служба — это грубое лицемерие? Где убийство — более простое решение проблемы, нежели любовь?
Эти слова звучали резко, но я знал, что говорит он их ради моего блага, в надежде убедить меня остаться в Стране вечного лета, где я мог бы расти духовно.
— Понимаю, что ты прав, — сказал я. — Понимаю также, что ты действуешь из лучших побуждений. Но я люблю Энн и должен быть с ней, помогая ей, как только могу.
Он печально и понимающе улыбнулся.
— Понимаю. — Он кивнул. — Что ж, меня это не удивляет, — сказал он. — Я видел вас вдвоем.
Я вздрогнул.
— Когда?
— Когда вас обоих освободили из того эфирного заточения. — Его улыбка смягчилась. — Ваши ауры смешались. Я тебе уже говорил, что у вас одинаковая частота вибраций. Вот почему тебе невыносимо быть с ней порознь. Она — твоя духовная супруга, и я вполне понимаю, почему ты хочешь с ней быть. Уверен, что Энн выбрала повторное рождение в надежде, что вы когда-нибудь соединитесь. И все же…
— Что?
— Хотелось бы мне, чтобы ты осознал последствия возвращения.
— Это можно сделать, правда? — с тревогой спросил я.
— Все может оказаться непростым, — ответил он. — К тому же существует риск.
— Какой риск?
Замявшись, он ответил:
— Лучше спросить специалиста.
Я полагал, что смогу вернуться немедленно. Следовало догадаться, что такой сложный процесс осуществить нелегко и что, как и все явления потустороннего мира, его надо прежде изучить.
Сначала я прослушал лекцию.
Недалеко от центра города я оказался в гигантском круглом храме, вмещающем тысячи людей. Сверху на него падал луч белого света, хорошо различимый, несмотря на яркое освещение.
Когда мы с Альбертом вошли в храм, то не раздумывая направились к двум сиденьям, расположенным на полпути от кафедры лектора. Не могу сказать почему. Эти места не были помечены и ничем не отличались от других. И все же я знал, что это наши места, прежде чем мы до них дошли.
Многочисленные слушатели тихо переговаривались между собой; я хочу сказать, беззвучно. Когда мы усаживались, многие нам улыбались.