Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона
Шрифт:
– Понял, – кивнул Сид. – Не тупой. Что, пошли?
– Постой-ка. Одну минуту.
– В чем дело, – набычился Сид.
– Задержись. Я хотел с тобой поговорить. Насчет Киры. Я понимаю твое благородное негодование. На твоем месте я бы тоже пришел в бешенство. Но на самом деле: если с твоей ненаглядной женушкой что-нибудь случится, то наследство получишь ты.
– Не понял? – тупо спросил Сид.
– Сам посуди: она богата. В наличии недвижимое имущество. То есть коттедж. Наверняка есть денежки на счете в банке. И немалые. Уверен: копит, скупердяйка, на черный день. Я свою соседку неплохо изучил. Она скупа до неприличия. Потому и играет в эти игры.
– В какие еще игры? – Маленькие глазки Сида злобно сверкнули.
– Сидушка, ты не с того конца за дело взялся, – ласково протянул Даниил Грушин. – Вот подумай: ведь все будет твое! Если она умрет, то станет еще популярней. А если трагически погибнет – это просто праздник на твоей улице! Внимание прессы, интервью на первых полосах газет. Столько денег огребешь! Ты читал когда-нибудь закон об авторском праве?
– Чего?
– Да, это слово не из твоего лексикона, – вздохнул Грушин. – Короче: деньги
– То есть… Если мать умрет…
– Ну да!
– Но она здорова как бык! То есть как лошадь. Я-то знаю!
– Те люди, что умерли сегодня, тоже были здоровы. Кроме Киры. Да и та прожила бы еще немало, я ей качественную наркоту поставлял. Но ведь не прожила!
– Я понял. Не тупой. Но мать – классная тетка. Я не хочу ее мочить. – И Сид судорожно сглотнул, глядя Даниилу Грушину прямо в глаза.
– Теперь уже я не понял. Она же старше тебя на семнадцать лет!
– Кого это волнует?
– Но ты же ей изменяешь!
– Кто тебе сказал?
– А цитата?
– Кто?
– То, что я тебе зачитал, – терпеливо пояснил Грушин. – Из ее книги.
– И что?
– Ты и в самом деле такой тупой или притворяешься? – начал терять терпение хозяин дома.
– Я-то нормальный. А вот ты… – Сид схватил Грушина за грудки. – Зачем тебе нужно, чтобы я убил мать?
– Да с чего ты взял, что мне это нужно? – Попытался освободиться тот. – Это нужно тебе !
– Что за намеки?
– Я просто даю тебе совет! Сидушка…
– Меня зовут Сид. Ты понял? Сид! – И стриптизер как следует потряс Грушина. – Запомни это, сука!
– Пусть так. Но положения вещей это не меняет… – продолжал Грушин, тяжело дыша.
– Не умничай. Обойдусь… Без твоих советов… – Сид наконец разжал руки.
Грушин нервно поправил воротник пиджака. Признаться, от Сида он ожидал большего.
– Да, парень, – протянул он, – удивил ты меня. Сначала Валентин, теперь ты. Я почему-то думал, что с тобой будет проще.
– А за каким тебе это надо? – спросил Сид. – Чтобы мы друг друга поубивали?
– Я, признаться, ненавижу шантажистов. Давно хотел свести с ними счеты. Выловить нескольких мерзавцев, вывести на чистую воду и наказать. Вот такая у меня возникла идея фикс.
– Чего?
– Ну, одержимость, что ли. Кстати, я заходил в стриптиз-клуб. Специально ради тебя. Поговорил там кое с кем. Ты пользуешься популярностью.
– Не твое собачье дело!
– Мулатки с колечками в пупках, блондинки с выбритым сердечком в интересном месте. Богатая биография. Если все это о тебе, то я преклоняюсь!
– Заткнись! – засопел Сид.
– Ты подумай: свобода! Если ты будешь свободным и богатым, твоя жизнь станет гораздо интересней.
– Ты вот что. Топай давай! Начальник велел за тобой присматривать. И правильно. Ты точно псих. Вот я ему расскажу, чего ты мне тут советовал.
– А я расскажу, кто убил Киру. И почему.
– Мне-то что?
– Ладно, шагай. Еще не вечер. Я за тобой.
– Ну уж нет! Иди вперед. Я тебе не доверяю.
Даниил Грушин пожал плечами и первым шагнул на лестницу. Главное – бросить семя. Почва благодатная. До Сида доходит долго, но как только росток проклюнется, его уже не удержать. У Сида мощный потенциал. Их осталось пятеро. Пять неразыгранных карт. Пики уже сошлись. Бубны почти сошлись. Черви и крести… Вот где загвоздка! У него в голове возникла новая идея…
…Артем спустился вниз, держа в руке пистолет. Остановился посреди гостиной, рассеянно оглядываясь по сторонам. Где бы его спрятать? В голову лезли глупые мысли. Как-то: пойти на кухню и засунуть оружие в банку с крупой. Или пихнуть его под диванную подушку, а сверху прикрыть еще и пледом. В кадку с пальмой. В напольную вазу.
В самом деле, что за бред? Кто будет искать пистолет? Ведь все и так ясно! Валентин его шантажировал. Это Борисюк сливал информацию о фирме. Возможно, Грушину, потому и приехал сегодня вечером сюда. Артем расставил шантажисту ловушку: в четверг пустил слух о готовящейся крупной сделке. И даже заготовил фальшивый документ. Прислал в офис факс, который лег на стол Инги. Валентин засиживается на работе допоздна. Он прочитал факс и поспешил сюда продать информацию.
Следователя убил Валентин. Потому что испугался. А зачем он убил Ваню? Убрал свидетеля. Нервы не выдержали. Все укладывается в схему. Валентин сейчас сидит под замком, пистолет в руках у него, Артема. Служба безопасности в понедельник же займется расследованием преступной деятельности Борисюка.
Полиция тоже этим займется. А лишние проблемы ей не нужны. Все будет утверждено согласно придуманной схеме. Завязано на Борисюка. Остается убийство Киры. А это было самоубийство! Типичное самоубийство! Кира была наркоманкой, и то, что она покончила с собой, неудивительно! С наркоманами случаются такие истории. А две борозды на шее? «В конце концов, – подумал Реутов, – можно признаться, что это был я. Вынул Киру из петли, хотел откачать несчастную, но не удалось. Испугался, что меня будут подозревать в убийстве, и повесил труп на прежнее место».
А на самом деле? Что произошло? Он всерьез задумался. Инга и Кира были подругами. Кира почти не вылезала из дома. Сидела на игле, да. Но кто сказал, что она была глупа? У писателей богатая фантазия. Кире требовались деньги на наркотики. Неужели Грушин снабжал ее зельем бесплатно? Но зачем это ему? Итак, Инга и Кира. Они друг с другом секретничали. Кира узнала от Инги много интересного. Слишком много…
Артем окончательно запутался. Уверен был только в одном, что Борисюк – шантажист. А Инга невиновна в шантаже. Зато виновна в связи с Грушиным. Ах, Даня, Даня! Все-таки успел!
Что же делать? Порвать отношения? В понедельник утром вместе с Валентином Борисюком уйдет из его жизни и Инга. Навсегда. Нет, ею не будет заниматься служба безопасности. Она – свободная женщина. Может спать с кем хочет. Встречаться хоть с двумя мужчинами одновременно, хоть с тремя. Законом это не запрещается. Уставом фирмы не запрещается.
И тут он почувствовал, как заныло сердце. Нет, не безразлична ему Инга! В том-то и дело! Все-таки зацепила! Простить? Невозможно! Расстаться? Немыслимо! Оставить все как есть? И думать о ней и Грушине? Думать постоянно! Это больно.
Так что же делать?!
Он прошел на кухню и, уже не раздумывая, выдвинул ближайший ящик, тот, где лежали столовые приборы, и сунул туда пистолет. Если бы Грушин не затеял эту вечеринку, ничего бы не случилось. Во всем виноват он. Артем с грохотом задвинул ящик на место. Какая теперь разница, где пистолет?
Проходя мимо холодильника, он машинально открыл дверцу. Взгляд скользнул по полкам с продуктами. Потом упал на стоящие в ряд бутылки. Уксус, масло. Бутылка водки. Все так же машинально Реутов достал ее из холодильника и взглядом зашарил по шкафам.
Подошел, открыл один, другой… Взял с полки чайную чашку и плеснул в нее из бутылки ледяной водки. Мелькнула мысль: «Тебе нельзя много пить. Ты делаешься дурной…»
Но он все равно выпил. В груди разливалась такая тоска, что возникло ощущение, будто оттуда вынули душу. Хотя раньше Реутов посмеялся бы над человеком, который сказал бы, что у него есть душа. Оказывается, есть! Хотелось чем-то заполнить образовавшуюся пустоту, уж очень болело. Потом Артем убрал бутылку в холодильник и, закрывая дверцу, машинально взял с тарелки кусок ветчины. Жуя, направился к двери. «А до горячего так и не дошло…» – мелькнула в голове мысль.
Хотя… Почему не дошло? Куда уж горячее! Поднимаясь по лестнице, Артем услышал мужские голоса. Грушин и Сид разговаривали на крохотном пятачке перед лестницей. На третьем этаже. Разговор шел на повышенных тонах. Артем невольно прислушался.
– А я скажу, кто убил Киру. И почему.
Он вздрогнул. Нет, самое разумное, это сесть сейчас всем за стол переговоров и совместными усилиями выработать версию сегодняшних событий. Договориться. Допустим, против Борисюка. Лучшей кандидатуры не найти. А если кто-то за счет Валентина решит свою проблему, так что ж? Везет сильнейшим. Сегодня кому-то повезло.
И Артем решительно зашагал вверх по лестнице. Кто-то шел ему навстречу. Они столкнулись аккурат на площадке второго этажа. Грушин пристально взглянул на родственника. И почувствовал запах водки. Тут же подумал: Артем выпил еще. Это хорошо! Перебрав, он теряет над собой контроль. А пистолет, скорее всего, на кухне. Потому что водку Артем мог взять только в холодильнике. Ну что ж…
– Грушин, ты готов? – спросил Реутов.
– Готов к чему?
– Раскрыть карты?
– Готов, готов, – ответил Сид, шедший следом за хозяином дома, и легонько подтолкнул того в спину. Потом вполголоса, обращаясь к Артему: – Думаю, надо договориться.
– Договориться, – эхом откликнулся Реутов. Фразу оба произнесли почти одновременно.
– А этот? – Сид кивнул на Грушина.
– Этот сейчас расскажет все.
Артем подошел к двери каминного зала, распахнув ее одним рывком. Нависшая над Ингой Прасковья Федоровна невольно вскрикнула. И распрямилась.
– Что здесь происходит? – удивленно спросил Артем.
– Ничего. Я просто хотела сказать на ушко этой девушке нечто, что мне поведал наш убийца, – весело объяснила Прасковья Федоровна, отходя от Инги.
– Но ведь, кроме вас двоих, здесь никого нет! – воскликнул Артем.
– Это вы так думаете. А привидения?
– Вы ненормальная или прикидываетесь?
– Я просто романтическая особа с богатым воображением!
– Да уж! – покачал головой Грушин. – Да еще с каким богатым!
– Итак, – начал Артем, подходя к столу. – Сейчас мы выслушаем Даниила Эдуардовича и примем совместное решение. О том, что следует говорить и чего не следует. Потом мы вызовем полицию. Грушин, начинай. Я весь – внимание. Остальные тоже.
Сид кивнул и направился к своему месту рядом с женой. Прасковья Федоровна отчего-то разволновалась. И жалобно сказала, обращаясь к хозяину дома:
– Неужели вы откроете все наши тайны?
Инга сидела в оцепенении. Скользнув по ней взглядом, Даниил Грушин ответил:
– О нет! Не сразу! Сначала я поведаю вам печальную историю Валентина Борисюка. И шофера Вани Смирнова. Надо завершить это расклад. Итак…Пики: последняя карта
одиннадцать вечера
Итак. Валентин Борисюк, которого заперли в ванной комнате, не стал играть в графа Монте-Кристо. То есть не кинулся к бритвенным приборам, чтобы перерезать брючный ремень и освободить руки. Разум подсказывал ему, что это бессмысленно.
Бежать? Куда? От себя не убежишь. До Валентина наконец-то дошел смысл фразы: «за все надо платить». Однажды в разговоре с симпатичной девушкой Валентин, бахвалясь, сказал, что с такими талантами, как у него, с такими знаниями, дипломами и предприимчивостью он застрахован от всех неприятностей в жизни. Мол, всегда заработает на то, чтобы черную работу за него выполняли другие. И не обязательно уметь клеить обои, забивать гвозди и менять свечи в карбюраторе личного автомобиля. Надо только иметь деньги, чтобы за все это платить.
В самом деле Валентин не знал, что такое трудности. Все в его жизни шло гладко. Нет, пришлось, конечно, потрудиться на ниве образования. Но Валентин точно так же, как и его родители, верил, что диплом – панацея от всех бед.
Его мама работала бухгалтером на крупном предприятии. Тихо, скромно. Не высовывалась, о должности главбуха не мечтала, без пяти шесть выбиралась из-за стола, забирала из холодильника сумки с продуктами и шла на проходную.
Отец всю жизнь шоферил. Не в таксопарке, потому что тоже не любил высовываться и не гнался за длинным рублем, а за баранкой рейсового автобуса. Голосующих не подбирал, опасался, вечерами не калымил, в авантюры не пускался. Оба родителя зарабатывали нормально, но тем не менее всю жизнь ругались из-за денег. Зарплата бухгалтера была меньше зарплаты шофера, и отец постоянно упрекал в этом мать. И вел скрупулезный подсчет: сколько жена осталась ему должна за годы совместного ведения хозяйства.