Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона
Шрифт:
– Значит, все-таки было.
И Артем уставился на Ингу тяжелым взглядом…
Продолжение на пиках: десять, валет…
– Ну и что такого? – начала оправдываться Инга. – Я целый год здесь работала! Может быть, меня по старой памяти попросили помочь по хозяйству!
– Кто попросил? – не отрывая от нее взгляда, поинтересовался Артем.
– Ольга! Она мне доверяет!
– А если я ей сейчас позвоню? Грушин – телефон!
– А почему ты мной командуешь?
– Я сказал! Телефон!
Артем, сжав кулаки, грудью пошел на бывшего друга. Неизвестно, чем бы закончилась сцена, но в этот момент случилось неожиданное.
Стеллаж с книгами, за которым находилась потайная дверь, вдруг поехал в сторону. Бесшумно, но заметившая это краем глаза Прасковья Федоровна развернулась всем телом, вытаращила глаза и вдруг отчаянно завопила:
– Смотрите, смотрите!
Артем повернул голову и замер. Его кулаки невольно разжались. Грушин тоже опешил. У Сида отвисла челюсть.
– Трупы живые! – взвизгнула Прасковья Федоровна. – Они живые!
Инга громко ахнула. Стеллаж с книгами остановился. В открывшемся проеме стоял Ваня Смирнов. Лицо у него было зеленое. Похоже, Ваню тошнило. За его спиной полулежал в кожаном кресле следователь Колыванов, из груди которого по-прежнему торчал нож. На крюке висела мертвая Кира. Не удивительно, что Смирнову стало плохо, когда он все это увидел.
Поднявшись на второй этаж, водитель задержался у двери каминного зала. Но она оказалась плотно прикрыта, и Ваня по старой привычке толкнулся в следующую. Та была не заперта. Очутившись в кабинете Грушина, Ваня первым делом подумал: почему так темно? Почему горят свечи? И что за человек сидит в кресле хозяина? Потом Ваня сообразил, что под потолком что-то висит. Или кто-то. Ваня подошел к столу, чтобы это рассмотреть. И увидел, что сидящий в кресле незнакомый ему мужчина мертв. И женщина, висящая на люстре, тоже. На рычаг он нажал машинально. Чтобы поскорее отсюда выйти. Ибо его затошнило.
Немая сцена. Ваня, переживший неподдельный ужас при виде двух трупов, уставился на сидящих за столом людей. Те уставились на него. Ваня постепенно стал соображать, что присутствующие ему знакомы. Кумир Грушин, нынешний босс Артем Дмитриевич, Инга и Валентин. А эти двое – семейная пара, соседи Грушиных. Сталкивались не раз.
Что же здесь происходит? Ваня посмотрел на Грушина и, заикаясь от страха, сказал:
– Это… это… это…
Договорить ему не дали. Неожиданно для всех Валентин Борисюк вскочил и кинулся к буфету. Выхватил оттуда пистолет и, держа его двумя руками, наставил на Ваню Смирнова, потом несколько раз нажал на курок. Раз, два, три…
Раздался грохот, какой трудно себе вообразить! Женщины закричали, зажали руками уши. Грушин кинулся к Валентину. Артем отчего-то бросился к Ване, который рухнул как подкошенный. Сид замер на мгновенье, соображая, потом тоже кинулся к Валентину.
На пару с Грушиным они принялись отбирать у того пистолет. Валентин не сопротивлялся. После нескольких выстрелов руки у него дрожали. Пистолет и в самом деле оказался очень тяжелым. Грушин выхватил его и положил на край стола.
– Надо его связать! – закричал Сид и стал выкручивать Валентину руки.
– Господи, чем?.. – простонала Прасковья Федоровна.
Грушин начал стаскивать с Валентина брючный ремень. Артем закричал:
– Я же говорил! Да заприте наконец этот чертов буфет!!!
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Даниил, скручивая Валентину руки за спиной. Впрочем, тот и не сопротивлялся.
Борисюка связали и оставили на полу. Он со стоном повалился на бок. Грушин, тяжело дыша, поднялся с коленей. Сид отер рукой мокрый лоб и тоже выпрямился.
– Может, он жив? – с надеждой прошептала Инга.
– Какое там! – отозвался Артем, он как раз присел на корточки над Ваниным трупом. – Две пули в грудь, одна в голову! Полчерепа ему снес, придурок! И где только стрелять научился!
– С пяти метров любой не промажет, – отозвался Грушин. – А про калибр я уже говорил. Самое мощное личное оружие. Не считая автоматических пистолетов. Ну, Валентин! Ну, удивил!
– Это у него так вышел нервный стресс, – предположила Прасковья Федоровна.
– Вы бы заткнулись! Так твою… – выругался Артем. – Если каждый, у кого нервный стресс, будет в людей палить… Валентин, за что ты его убил?
Борисюк не ответил, только застонал. И, скрючившись, уткнул лицо в колени.
– Значит, и следователя убил он? – предположила все та же Прасковья Федоровна. – И… И Киру? Но за что?!
– А вот мы сейчас разберемся. – Артем выпрямился. – Я столько трупов за всю свою жизнь не видел! Черт знает что! Даже привык, что кого-то убивают! С периодичностью один раз в час.
– В таком случае, у нас есть еще час до полуночи, – мрачно пошутил Грушин.
– Но надо же выяснить… – негромко начала Инга. – За что он их?
Борисюк скрипнул зубами.
– Такой приличный молодой человек! – покачала головой модная писательница. И вдруг сообразила: – Ведь мы вместе с ним осматривали дом! Вдвоем! Я была в компании с убийцей! Моя жизнь подвергалась смертельной опасности! Сид!
– Парень избавился от свидетеля, – отозвался тот. – И что? Дельно поступил.
– А мы? – удивилась писательница. – Мы разве не считаемся? Ведь мы же знаем, что убил он! Неужели мы все будем молчать?
– Прасковья Федоровна, я бы вам советовал не делать поспешных выводов, – заявил Даниил Грушин.
– Почему поспешных? Ведь мы же все видели! Своими глазами! Боже! Соседи могли услышать выстрелы!
– Кого здесь волнуют звуки выстрелов? – с иронией спросил Грушин. – Уверяю вас: ни один даже не дернется. И в полицию не позвонит.
– А мы? – с надеждой спросила Прасковья Федоровна.
– Мать… – тронул ее за руку Сид. – Ты бы тоже не дергалась.
– Я не совсем поняла…
Артем вышел из кабинета и спросил:
– Что делать? Оставить все как есть? Я закрываю дверь. Меня от этого зрелища мутит.