Куда улетают самолеты

Евсеева Мария

– Юлька, – трогает меня за плечо Павлушка, и я не пугаюсь, так как заметила его отражение в окне еще до того, как он ко мне прикоснулся. – Добавишь двадцать рублей? Сосиску в тесте хочу – умираю!

Достаю из кармана всю мелочь и в его ладонь ссыпаю.

– Спасибо!

Он зажимает мальчишечий кулачок – маленький, но уже довольно крепкий. А глаза счастливые-счастливые. Слежу, как он воодушевленно пробивается сквозь толпу старшеклассников к буфету и его золотистая макушка мелькает то там, то тут. Радуюсь отчего-то, щурюсь и ловлю игривые солнечные лучи

на дне стакана. Счастье все-таки заразная штука.

А после большой перемены возвращаюсь в класс. Два урока остались, и домой. Как-то быстро все сегодня, даже грустно. Литература у нас, как и алгебра, сдвоенными уроками проходит. Сейчас с лирикой Серебряного века знакомимся.

На учительском столе старый проигрыватель и грампластинки. Казалось бы, пережитки прошлого. Шуршание. Свист. Сначала не разобрать, но стоит прислушаться… Хрипловатый голос, отрывистая речь. Свои собственные стихи читает автор.

О доблестях, о подвигах, о славеЯ забывал на горестной земле,Когда твое лицо в простой оправеПередо мной сияло на столе.

Александр Блок. Пронзительно до мурашек!

Как представлю, что этого человека уже нет, а кто-то слышит его голос, чувствует интонацию, машинально повторяет слова, потому что верит им, потому что смысл их – точно продолжение его собственных мыслей.

Поворачиваюсь немного, чтобы посмотреть, как там новенький, и снова по неосторожности натыкаюсь на его серьезный взгляд. Он всем своим видом будто приказывает не мешать, не отвлекать. Как страж порядка. Как хранитель тишины. А глаза все равно добрые…

Не жду звонка, стараюсь не думать о нем, а внутренний голос бормочет назойливо. С каждой секундой все сильнее в висках стучит. А вдруг действительно что-то будет? Может, сговорились они уже? Да ну, вряд ли…

Выхожу из класса – Павлушка меня поджидает:

– Юль, ты домой?

– Домой. Вместе пойдем? – спрашиваю, а сама наблюдаю, как из раскрытых дверей вываливаются в коридор остальные. Один за другим, один за другим, будто с конвейерной ленты сходят. Вот и Швыряев, нечаянно задев меня локтем, двигает в сторону лестницы. Только Димы Зайцева все нет и нет. А заглянуть в класс страшно.

– Не, – чешет нос Павлушка и озирается по сторонам. – Скажешь бабушке, что я в футбол играть остался?

– Скажу, – пожимаю плечами, а сама радуюсь тихонько, что задержал. Мне сейчас эта минутка так необходима.

Вот и Наталья Ивановна ключами гремит. Выключает свет и двери за собой закрывает. Значит, вышел уже, мимо проскочил. Проглядела… Но это даже хорошо… Хорошо, что не последний.

Глава 3

Чужой город. И я как не в своей шкуре оказался. Вырвали из реальности и бросили куда-то. Если бы просто в неизвестность… А то ведь к Нему под бок, за Ним вдогонку. Ничего хуже не придумаешь!

Это мать все покоя себе не находит. Скучает, тоскует и что-то там еще в том же духе. Свихнулась совсем. Зациклилась. Все отпустить Его от своей юбки не может. Затеяла весь этот переполох. Квартиру в два счета разменяла, чтобы быть ближе. Вот приспичило ей! Жила же как-то до этого, пока Он тут два с половиной года под романтика косил. И еще бы столько прожила. Нет! Материнское сердце не выдержало и бла-бла…

Клим звонит второй раз, а мне даже отвечать не хочется. Только душу травить. Сейчас бы пошли с ним в «Меридиан», зависли бы в боулинге часика на три… А тут что?

Сажусь в автобус. Две остановки. Пешком недалеко, но что-то не хочется. Нет желания рассматривать пристально эту городскую серость. Из окошка вид другой: все мелькает, от этого выглядит не так уныло. Выхожу. Уродливый сквер, косые лавочки, брусчатка какая-то допотопная. Не нравится мне здесь. Но делать нечего…

– Молодой человек!

Оборачиваюсь. Меня, что ли?

– Эй, парень!

Девушка. Бежит, еле поспевает. Да, на таких шпильках не угонишься.

Лица ее еще не вижу – от ног оторваться не могу. Стройная, высокая. Все при всем.

– Ой, – подходит ближе, отдышаться не может, – не подскажешь, где здесь улица Коммунаров, дом двадцать четыре?

– Не знаю. Я только недавно переехал, – говорю, как заученную фразу. – Хотя… Постойте! Можно же в навигаторе посмотреть…

Достаю телефон, ищу нужный ярлычок среди тысячи бестолковых – все никак не наведу порядок. Пока загружается, пялюсь на нее, как идиот, и ничего с собой поделать не могу. Какая же она красивая!

– Черт! – вспоминаю про открывшуюся карту. – Я ж его последний раз месяц назад включал. Теперь минут двадцать придется ждать, чтобы данные обновились.

– Почему? – заглядывает через мое плечо в телефон.

– Потому что, – смеюсь. – Столько километров преодолел. Теперь и ему меня догонять придется. Я уже четыре дня здесь, а он все там, бедолага.

Эй, Диман, не гони! Ржу уже. Несет меня куда-то. Вот что значит давно ни с кем не разговаривал.

Замолкаю и потихоньку начинаю соображать, что название улицы знакомое.

– Погодите! – Вот тормоз, сам же живу теперь на Коммунаров. Правда, дом шесть. Но ничего, сейчас разберемся. – Я знаю, где это. Пойдемте, тут недалеко.

Шагаем молча. Шпильки по асфальту – цок-цок-цок. Только сейчас приходит осознание, что она старше меня на несколько лет. Во всяком случае, такое впечатление создается. Шикарная девушка. И на какую тему с ней заговорить? Вдруг ей моя болтовня совсем не интересна? Да, конечно, не интересна. Она и улыбается так… снисходительно.

Сворачиваем к перекрестку. Вот он, наш двор. Надо теперь отсюда плясать, выискивать номера по возрастающей.