Кука и долина фей
Шрифт:
Она слезла со стула и вышла во двор. Кажется, никто не обратил на это внимания, так все были увлечены болтовнёй и угощениями.
– Вот уйду насовсем, и никто даже не заметит! – пробурчала Кука, сев на ступеньки.
Хотя убегать не сильно хотелось, тем более в собственный день рождения. Вдруг и вправду не станут искать?
«Буду сидеть тут, пусть им станет стыдно, что они так себя вели и не обращали на меня внимания», – решила она и устроилась поудобнее, обхватив колени руками. А как
Краем глаза Кука заметила движение.
«Наконец-то! Заметили, что именинницы нет. Сейчас будут звать обратно, а я не пойду! Пусть чувствуют себя виноватыми. Очень виноватыми».
Кука повернула голову, но увидела не Чаки, и не маму, и даже не Цесси. Это был Ушик.
Глазастый зверёк присел рядышком и привычно вздохнул. Наверное, ему непросто было сюда добраться – очень уж маленькие у него ножки.
«Но вот он пришёл, – упрямо подумала Кука, – а другие не пришли, хоть ноги у них побольше, чем у Ушика! Меня не было уже целую вечность, а никто до сих пор не спохватился».
Так и сидели они вдвоём на ступеньках, попеременно вздыхая и хмурясь от несправедливости.
– И никто за нами не придёт, Ушик. Так и состаримся здесь, и умрём от скуки и голода. Может быть, Цесси вспомнит меня, когда захочет показать очередную куклу или туфли, но будет слишком поздно.
Кука испытала некоторое удовольствие от мысли о том, как расстроится Цесси, когда некому будет похвастаться. Ушик особенно тяжко вздохнул, выражая, как поняла Кука, поддержку и желание состариться вместе с ней.
– А ты, оказывается, хороший собеседник, Ушик. И почему я раньше с тобой не разговаривала? Может, потому, что ты такой незаметный, серый и пахнешь мухами?
– Вот ты где? – раздался позади звонкий голос.
Кука повернула голову, но её пришлось запрокинуть— над ней высилась тётушка Виля. Она сама была похожа на большую пироженку со своей пышной причёской и волосами цвета печенья. А ещё она всегда улыбалась. Это потому, что её все любили – за лакомства и за доброту. Когда тебя любят, нет повода грустить.
– Чего это вы тут уединились? – подбоченилась тётушка Вили. – Все собираются играть в «Путейку», а без именинницы ничего не получится.
– Я не пойду, – буркнула Кука. – Вам и без меня будет весело. Сижу тут целую вечность, и никто даже не заметил.
– И почему же ты тут сидишь?
– Потому что мне грустно. Все веселятся, как будто это их день рождения, а про меня никто не помнит! Уплетают мои пирожные и играют в мою игру!
– Ах, вот оно что, – улыбнулась тётушка и присела рядышком.
При этом её пышная юбка почти полностью накрыла незадачливого зверька Куки.
– Прости, Ушик, – тётя Виля высвободила Ушика из-под ткани и посадила его себе на колени.
И тут Кука заметила, какие красные у неё руки.
– Тётушка Виля, а почему у тебя руки красные? Ты разве чем-то болеешь?
– Нет, Кука, – тётя Виля не обиделась и снова улыбнулась, – это аллергия на цветы зюлика.
– Ой, но они же такие красивые и пахучие! Я их очень люблю. А зачем ты их трогала, раз у тебя аллергия?
– Я их всегда добавляю в крем для пирожных. Я же знаю, как тебе нравится их аромат.
Щёки Куки запылали: она вспомнила, как мама предлагала купить торт у мистера Жишки, но тогда Кука просто заупрямилась. Теперь ей стало стыдно – получается, это из-за неё у тётушки Вили аллергия.
– Не переживай, милая, завтра всё пройдёт. Не могла же я оставить тебя без любимого десерта. Только ты мои пирожные даже не попробовала. Неужели разлюбила?
– Я их очень люблю! Просто сегодня мне как-то грустненько стало. Я так долго ждала день рождения, так переживала, чтобы всё было идеально, – Кука вздохнула, и Ушик вздохнул следом, – а праздник как будто и не мой, не для меня… Понимаешь?
– Кажется, понимаю, – ответила тётушка, внимательно глядя на Куку.
– Вряд ли. Тебя все любят. Если ты пропадёшь хотя бы на день, это сразу заметят. А меня не любят. Папа всё время на работе, мама то готовит, то в саду цветы поливает. Цесси только похвастаться приходит. А Чаки так вообще только дразнится, – Кука насупилась и отвернулась.
– У меня есть для тебя кое-что, – сказала тётушка Виля и достала из кармана юбки маленький пузатый флакончик. – Это мне подарила знакомая фея.
– Что это?
– Это волшебный эликсир. Сейчас пойдём в дом, и ты добавишь одну его капельку в свой лимонад.
– И для чего он? Я стану волшебницей?
Тётушка Виля засмеялась, как будто колокольчики зазвенели. Так только она могла смеяться. За это её тоже все любили.
– Ты сможешь видеть всё как есть на самом деле – кто как к тебе относится, кто любит.
– Это как мысли читать, что ли?
– Почти, – улыбнулась тётушка. – И ты уже волшебница, просто пока не замечаешь этого.
Тётушка Вили провела рукой по волосам Куки и поцеловала в макушку. С ней девочка всегда ощущала себя нужной и любимой.
– Это потому, что я эликсир ещё не пила. А вот выпью, тогда замечу.
– Тогда пойдём, и попробуешь. И Ушика возьми, а то ему добираться долго, устанет.
В гостиной папа раскладывал игровое поле для новой «Путейки», Чаки и брат Цесси расставляли фигурки. Цесси, как всегда, чувствовала себя самой красивой и просто кружилась вокруг. Мама подкладывала в вазу печенье и конфеты и разливала лимонад.