Кукиш с икоркой
Шрифт:
Кастрюля с куриным рагу все так же сиротливо ютилась на дальнем краю стола, в укромном уголке между выступом подоконника и боком холодильника. Емкость с ужином по-прежнему была укутана старым детским одеяльцем, края которого я заботливо подоткнула, а Колян даже не удосужился развернуть. Зато он сорвал глянцевые бумажные покровы с Иркиной совы и переставил чучело с деревянного чурбачка на свою тарелку. По разные стороны от нее лежали нож и вилка, в зубцах которой застрял пучок перьев.
– Какой кошмар! – ахнула я. – Коля! Ты хотел съесть Иркину сову?!
– Он ЕЛ мою сову! – поправила
Она схватила вилку, украшенную трепещущим султанчиком, и принялась выковыривать из нее перышки.
– Да не ел я ее, только немножко потыкал вилочкой! – оправдывался смущенный Колян. – У меня вообще аппетита нет…
Гневно сопя, Ирка пыталась залатать проплешину в совином оперении. Перья упорно не желали возвращаться на свои места и опадали на пол, красиво кружась в воздухе.
– Трансплантация перьев не удалась, – сочувственно констатировала я. – Ирка, брось, это бесполезно.
– Птичку жалко! – всхлипнула подружка. – Такая была хорошая сова, совсем как живая!
– Только совсем мертвая, – напомнила я. – Ирка, не хнычь, это была совершенно бестолковая вещь, годная лишь на то, чтобы людей пугать и пыль собирать!
– Так, значит, эта сова была не для еды? – обрадовался Колян. – Тогда я повторю свой вопрос: а что у нас на ужин?
– Вот твой ужин! – Я подхватила спеленутую одеялом кастрюлю и с мягким стуком поставила ее на середину стола. – Разверни и ешь! Там, внутри, обещанная тебе курица с яблоками!
– А она без перьев? – уточнил Колян.
Ирка взвыла и опустилась на пол, собирая в горсть совиные перышки. Я взяла в руки плешивое чучело и повертела его:
– Может, намазать дырки «Моментом» и налепить перья сверху?
– Их не хватит! – возразила подруга, разгибая спину и возвращаясь в двуногое состояние.
– Можете распотрошить мою подушку! – великодушно предложил Колян, энергично потроша кастрюлю с куриным рагу. – Иришка, чтобы ты не горевала, я готов компенсировать твоей любимой сове утраченные перья в десятикратном размере!
– Она не моя любимая, – пробурчала Ирка.
– Наконец-то ты об этом вспомнила! – с укором сказала я.
– Мне тоже курица нравится больше, – некстати сообщил Колян.
Я строго посмотрела на мужа, крепко взяла подругу за руку и увела в детскую.
– Я хотела вернуть этот подарок Неотвязному, а теперь не смогу, – пожаловалась Ирка, баюкая плешивое чучело. – Как можно, в таком виде! Это неприлично!
– А преследовать порядочную замужнюю женщину – это прилично? – напомнила я. – А дарить ей дохлых пернатых тварей – прилично? Думаю, что в отношении твоего неотвязного типа мы можем пойти на некоторые нарушения правил приличия.
– Например? – Ирка подняла на меня покрасневшие глаза.
– Например, завтра же напасть на него по неблагородному, но эффективному принципу «двое на одного», загнать в угол и под пытками вырвать чистосердечное признание!
– Это будет признание в любви? – Подружка снова потупилась.
– Или в любви, или в преступных намерениях! – Я потрясла в воздухе сжатым кулаком. – Пусть прямо объяснит, чего ради он за тобой следит и преподносит несъедобных пернатых!
– Я возьму у Моржика газовый пистолет, – пообещала повеселевшая Ирка. – А ты прихвати ту жутко прочную синтетическую пряжу, из которой связала упряжь для Масяньки, когда он только начинал ходить. И какую-нибудь подходящую тряпочку на случай, если понадобится кляп! Встретим Неотвязного во всеоружии!
– Только давай сразу договоримся, когда будем встречать и где, – я быстренько прикинула свои планы на завтра. – Мне с утра нужно в одно место по своим детективным делам, а ближе к середине дня я смогу уделить время и тебе с твоим Неотвязным.
– Тогда приезжай ко мне в офис часиков в одиннадцать или в половине двенадцатого, – деловито шмыгнула носом подруга. – В это время Неотвязный всегда болтается где-то рядом. Видимо, запомнил мой распорядок дня: в полдень я обычно выхожу пообедать, а он увязывается следом.
– На этот раз как увяжется, так и отвяжется! – пообещала я.
Составив план военных действий, мы расцеловались и распрощались до завтра.
Проводив подружку, я заглянула в гостиную. Там было довольно тихо. Бременские музыканты завершили свое дежурное выступление и укатили, Винни-Пух благополучно выбрался из тесной норы Кролика, Русалочка обрела ноги и ушла, а Карлсон улетел.
Колян усадил Масяньку за компьютер, включил ему «рисовальную» программу для малышей и, развалившись на освободившемся диване, предался чтению. Лица мужа за развернутой книжкой я не видела, но пухлый томик в его руках трясся, и компьютерные звуки, сопровождающие Масино художество, перемежались веселым хрюканьем читателя.
– Чему радуемся? – спросила я.
Муж опустил книжку, явил мне сияющую физиономию и с готовностью ответил:
– Радуемся гармонии, царящей в интимной жизни героев этого замечательного романа! Цитирую!
Он встал во весь рост, откашлялся и с выражением прочитал:
– Джек подхватил Энни на руки и понес по лестнице, встречая поцелуем каждую ступеньку. В спальне он нежно взял ее лицо в ладони и положил на пол у камина. «Интересно, – подумала Энни. – Чего он хочет? Просто секса или чего-то более интимного?» Она ощутила, что ее соски набухли. Это был новый шаг в их отношениях. Она почувствовала, как между ними заструилось что-то теплое.
Нервные мурашки побежали по ее позвоночнику. Она превратилась в одну огромную мурашку и громко сказала: «Да-а!»
Я захихикала, потом и вовсе захохотала, спотыкаясь, подошла поближе, обняла чтеца-декламатора и уткнулась в его рубашку. Колян обнял меня одной рукой, в другой у него была книжка. Скривив шею, он продолжал читать:
– «Улыбка на ее устах становилась все шире с каждой секундой приближения оргазма. Энни стонала, больше не напрягая мозг».
Я тоже перестала напрягать мозг, восторженно взвизгнула, обессиленно прильнула к мужу и почувствовала, как между нами заструилось что-то теплое – мои собственные слезы. Впрочем, от безудержного смеха немудрено было и обмочиться. Очевидно, Колян тоже это почувствовал, потому что сунул мне в руку книжицу, скороговоркой сказал: «Подержи, я на минутку!» – и убежал в туалет. Я глянула в раскрытую страницу, прочитала: «Она хотела умереть, но вместо этого уснула», – и согнулась пополам, умирая со смеху.