Кукла для Мастера
Шрифт:
После чего на его месте внезапно возник темный столб пламени, упершийся верхним концом в небеса, неестественно четко видимый в ночной темноте. Постояв несколько мгновений под этот пронзительный звук, пламя опало, снова явив широко раскрытым от ужаса глазам стражников это непонятное нечто. Неожиданно оно как-то изменилось, опустило руки и... оказалось просто измазанной кровью девочкой, которая уже без звука свалилась на бок, скатившись с тела на котором стояла.
Старик, который все это время стоял неподвижно, непрерывно смотря на происходящее, вздрогнул и как-то неестественно дернулся. Потом пошатнулся, но удержавшись на ногах, жестом
...
Замок Люциф. Три дня спустя. Анри, вернувшийся из поездки
"Как все-таки тут красиво", - думал Анри, сидя на лошади, которая неспешной трусцой поднималась по дороге в замок. Увы, настроение не совсем соответствовало этой окружающей его красоте. Нет, конечно, часть задачи, которую он для себя поставил, была выполнена и колесики давно не получавшего смазки механизма закрутились, прокручивая в фарш всех, кто допустил столь невероятную оплошность. Но, его мнение по текущей ситуации выслушали и... "приняли к сведенью".
Что фактически означало, что осознание проблемы у тех, кто сидит в мягких и уютных креслах и принимает решение, так и не наступило. Увы, годы благополучия и безопасности дают о себе знать. И первый звоночек был не услышан. Что ж, он сделал все, что только смог. В будущем, когда припрет, отчеты будут подняты и головы полетят. Но сколько огоньков жизни к этому времени задует ветер смерти, этого Анри было не известно.
"Так ладно, пора отвлечься", - пришла уже мысль с приятным оттенком, когда он увидел вздымающие шпили, после очередного поворота дороги. И вспомнить, например, о помощницах кухарки, Наде и Вере, с которыми он так приятно провел время, перед тем как отсюда уехать. Анри искренне надеялся, что они не успели за это время его забыть. Чем-то эти девушки зацепили его. Может своей искренностью. Или тем, что вытворяли той ночью, когда он заглянул к ним в комнату, позволив почувствовать себя молодым (о паре заранее проглоченных таблеточек промолчим). Неплохо бы было повторить это как-нибудь еще раз. Интересно, как там Эли. И понравиться ли ей небольшой подарок, который он приготовил.
Так, с повышающимся по мере приближения к замку настроением, Леардо и проехал оставшийся путь. Уже у самых ворот его взгляд неожиданно зацепился за фигуру находящуюся немного сбоку. Вся перебинтованная, одетая в какое-то мятое, покрытое темными пятнами платье, она стояла на коленях на коврике, опустив голову.
С возрастающим изумлением он узнал в этой фигуре, несмотря на бинты, травницу из деревни. Подъехав, он спрыгнул с лошади и, подойдя к ней, спросил:
– Кайнэ, ты, что тут делаешь и в таком виде?
После продолжительного молчания, он услышал сказанный безнадежно равнодушным голосом ответ:
– Жду.
– Чего ждешь?
– Искупления.
Анри показалось, что он теряет связь с реальностью. Оглядевшись вокруг и не заметив ничего необычного, он осторожно задал следующий вопрос:
– Искупления чего?
И получил сказанный все тем же равнодушным голосом ответ:
– Своей Вины.
Представив продолжение дальнейших расспросов, Леардо подумал и... присел рядом. Помолчал. Потом спокойно произнес:
– Рассказывай...
...
– Господин будет недоволен!
– подскакивая возбужденно на каждом слове, нервно говорил, семенящий рядом с Анри стражник. Его он видел не часто, так как в зону ответственности этого человека входили подземелья замка, в которые Леардо заходить не любил. Да и незачем было.
– Можешь сказать, что я заставил тебя под угрозой смерти, - ответил вздрогнувшему при этих словах стражнику, Анри, и продолжил, - давай, не отвлекайся, скоро уже?
– Уже скоро, Ваша Светлость, вот за эти углом.
Завернув в следующий коридор, он действительно увидел большое, освещенное тусклыми светильниками, помещение. По периметру располагались камеры, огороженные решетками. В одной из камер на полу сидела маленькая девочка, прислонившись спиной к стене.
Анри подошел к решетке и, ощущая сильное внутреннее напряжение, произнес:
– Привет, Эли, как ты тут?
Ответа он не дождался. Нет, Леардо не проигнорировали. Он четко ощутил взгляд девочки, который равнодушно прошелся по его фигуре, нигде не задерживаясь, после чего опять ушел в никуда. Именно ощутил, так как сами глаза были залиты чернотой, вызывающей неприятные ощущения легкого озноба. Правда на мгновенье Анри показалось, что в правом сверкнула какая-то серебристая искорка. Он осмотрел девочку.
Одетая в какой-то непонятный короткий балахон, больше напоминавший просто кусок грубой ткани с прорезью для головы, она сидела на охапке соломы. Перед ней стояла миска полная еды и кувшин с кружкой. Но судя по всему, к ним и не притрагивались. На шее и запястьях был закреплен, моментально узнанный, комплект первоначально подготовленных "ограничителей". Но с небольшим изменением. К каждому из них была приделана петля, на которой крепилась цепь. Далее цепи шли выше на стену к кольцам и от них через блок к барабану с рукоятью.
– А это зачем?
– спросил стражника Анри.
– Ну, так во время уборки и когда еду приношу, Его Светлость строго сказал, подтягивать на семь с половиной оборотов. Потом ослаблять.
Леардо прикинул размеры барабана, посмотрел длину цепей и нахмурился. Судя по всему, в результате этого действия девочка не просто притягивалась к стене, а подвешивалась, удерживаемая цепями. Несколько раз в день. А держат ее тут уже три дня. Анри еще раз окинул взглядом камеру. Обратил внимание на целую горку разнообразной выпечки под небольшой отдушиной в стене, так же совершенно не тронутую. Внезапно раздался легкий звук чего-то катящегося и прямо на его глазах очередной пирожок упал туда сверху.
"Вот стоило уехать всего лишь на десять дней. И как так все повернулось", - находясь в совершенном расстройстве и растерянности, думал Анри. Да, к сожалению, такие меры безопасности, для защиты окружающих от зараженной химеры, были достаточно правильными, но ужасно резали глаза диссонансом с тем, что было раньше.
– Все, свободен!
– неожиданно произнес он, развернувшись к стражнику и, не слушая возражений, добавил, - оставь нас, немедленно!
Все что хотел сказать, стоящий перед ним, комом встало у него в горле, и он только смог поклониться и быстро раствориться в коридоре, по которому они только что вошли.