Кукла на качелях
Шрифт:
— Хватит заталкивать в мой багажник, — сказал он. — Там уже нет места. Ну, поехали. Скорее, Мэри.
— Да, дорогой. Иду.
Вскоре они отправились. Мертвенно-бледная женщина и поджарая овчарка следили за их отъездом. Не было ни малейшего намека на присутствие мужчины с рыбьим лицом. Но на улице стояло несколько автомобилей. Какой из них принадлежал ему и когда он начнет преследование?
Бесконечная дорога тянулась перед ними. Только машина Мэри и Милтона впереди и ни одной сзади.
Эбби начала думать, что напрасно беспокоилась.
Несмотря
Было тихо и мирно. Пейзаж больше не казался зловещим, напротив, спокойным и каким-то заброшенным, здесь ничего не росло, кроме низкорослых эвкалиптов и колючих кустов. Вороны поднимались и падали камнем в синем небе с хриплыми криками. Сухие эвкалиптовые листья хрустели под ногами Эбби. Ей было тепло, она была сыта, и от этого склонна согласиться с Милтоном, что следовало наслаждаться побегом из города.
Милтон откинулся в своем кресле, его странные глаза мерцали из-под полуопущенных век.
— Ну, Эбби, разве это не впечатляет?
— Невероятно.
Она подумала, что сегодня Милтон ей нравится больше. Его раздражение было менее заметно. Он не сделал своей жене ни одного язвительного замечания. Он жил в маленьком пузыре удовольствия, явно выкинув из головы мысли о больнице.
— Вы рады, что мы взяли вас? — Эбби безмятежно улыбнулась:
— Я бы все равно поехала, не правда ли, Люк?
— Думаю да, раз уж ты решила. Я женился на упрямой женщине.
Даже Люк говорил с ленивой терпимостью.
— Упрямство может быть опасным, — сказал Милтон. Он зевнул, и Мэри начала суетиться.
— Не суетись, Мэри. Этого будет достаточно в больнице.
— Сколько времени займет лечение? — спросил Люк.
— Не знаю. Две или три недели. На этот раз я выйду оттуда на своих собственных ногах. Я обещаю вам.
В нем чувствовались уверенность и подавляемое волнение. Он обвел рукой пейзаж:
— В следующий раз, когда я приеду сюда и увижу старика кенгуру, я пойду за ним на своих собственных ногах.
— Конечно, — сказала Мэри.
— Не ублажай меня! — в Милтоне вспыхнуло знакомое раздражение. — Ты не веришь ни одному моему слову, но я покажу. Боже мой, я вам покажу!
— Только не сейчас, Милт, — проворковала Лола. — Это слишком утомительно. И я хочу вздремнуть.
— Пойду пройдусь, — сказала Эбби, вставая. — Не обязательно кому-то сопровождать меня. — Она не глядела на Люка: — Я только хочу немного осмотреться. Мне могут встретиться какие-нибудь животные?
— Скорее всего, только ящерицы, — сказал Милтон. — Крикните нам, если увидите кенгуру. Люк, Мэри с трудом завела сегодня машину. Ты не мог бы взглянуть?
— Хорошо, — сказал Люк. — Не уходи далеко, Эбби.
Эбби
Милтон нарочно не дал Люку пойти с ней. Но если бы Люк хотел пойти, он мог бы сказать, что посмотрит машину позже. Почему хватка Моффатов была так сильна? Она с трудом выносила и их самих, и их личные драмы. Кроме Дэйдр, бедняжки. Очень скоро она скажет Люку, чтобы он выбирал между нею и Моффатами: Лолой с ее интрижками, Мэри с мышиной душой, Милтоном — больным тираном. Что Люк нашел в них?
Но сверкающее солнце и странный диковатый пейзаж, купающийся в желтом свете, располагали к покою, и ее негодование начало остывать. Она шла дальше, наслаждаясь своим одиночеством. Она хотела ненадолго затеряться в этой бесприютной равнине, уйти от машин и людей и полностью расслабиться.
Редкие звуки. Шорох эвкалиптовых листьев от неожиданного порыва ветра, постоянный хриплый крик ворон, бесконечно далекое блеяние овец. Один раз ей послышалось ее имя: «Эбби! Эбби!», но, обернувшись, она не увидела машин. Должно быть, они были в той ложбине за высохшим ручьем. Как странно! Ей казалось, что она сможет ясно видеть их издалека. Но ничего не было видно, кроме слабого облака пыли вдали.
Она стояла неподвижно, размышляя. Несмотря на жаркое солнце, Эбби почувствовала дрожь. Что-то от жути прошлой ночи снова коснулось ее. Она повернулась, чтобы идти назад, и в этот момент тишину разбил винтовочный выстрел.
Инстинктивно Эбби упала ничком. Она не была ранена. Хотя секунду ей казалось, что в нее попали. Она знала, что пуля пролетела опасно близко. Пыль поднялась прямо рядом с нею.
Эбби была почти уверена, что поблизости не было ни одного кенгуру. Она лежала неподвижно. Выстрел, должно быть, предназначался ей.
Прошло много времени, пока она заставила себя шевельнуться. Выстрелов больше не было, но неожиданно из кучки эвкалиптов раздался жуткий смех зимородков, гамма хриплых карканий и хихиканий. Как будто вся округа смеялась над ней, лежащей в пыли, боящейся сделать лишнее движение, чтобы не выдать себя.
Когда, наконец, она встала, едва дыша, то ничего не произошло. Зимородки смолкли, вокруг все было пусто.
Но не совсем пусто. Далеко-далеко по пыльной ленте дороги мчался прочь автомобиль. Это мог быть кто угодно: коммерсант, направлявшийся в Сидней, фермер, возвращавшийся домой.
Паралич страха, охвативший Эбби, отпустил ее. Она побежала, спотыкаясь, к лощине, где стояли машины.
Их там больше не было. Только из погасшего костра еще вилась тонкая струйка дыма.
Длинная прямая дорога тянулась в бесконечность. Вдали виднелась эвкалиптовая роща и высокая водонапорная башня, там была ферма. В полной панике Эбби подумала, сможет ли дойти туда под дулом ружья неизвестного подкрадывающегося убийцы.
Но может быть, если бы они встретились лицом к лицу, оказалось, что она знает его слишком хорошо?