Кукла. Я не была твоей

Кравченко Настя

На всякий случай надела пижаму, довольно теплую для летних ночей, зато максимально закрытую, чтобы не провоцировать. Богдан мылся слишком долго, и я постучала:

— Ты там живой?

— Присоединится хочешь? — спросил он через дверь.

— Давай быстрее, тебе лежать надо.

Он вышел через минуту. Штаны в гостях, видимо, его не учили надевать? — впервые по моей квартире разгуливал здоровенный мужик в одних трусах. Он сел на диван, где я уже приготовила необходимое для перевязки. Я надела

перчатки, обработала руки. Набрала шприц и подошла к нему.

— Я вроде четко сказал, без уколов.

— На живот ложись.

— Не дам жопу колоть.

— Я уже колола, пока ты без сознания был.

— На жопу мою пялилась?

— На край ягодицы. И я не пялилась. Ложись давай. Это не больно, как комарик укусит.

— А чувство юмора у тебя норм.

— Не жалуюсь.

А он все-таки был прав. Я пялилась. Еще бы, на такой-то зад грех не посмотреть.

Богдан целиком и полностью состоял из упругих мышц. Сейчас я разглядела его еще и со спины. Она была широкой, мощной. Загорелая кожа.

Я странно себя чувствовала. Взволнованно. В голову лезли не понятные для меня мысли. Этот мужчина меня явно привлекает, физически. Только так. Разве мне может понравится такой грубиян? И это еще мягко сказано. Я осуждаю его образ жизни, манеры, речь, да все. Он гораздо старше. Десять лет — не мало. И тут я поймала себя на мысли, а зачем я вообще об этом думаю?

Инъекция была сделана я переступила к перевязке. Осторожно убрала старую повязку и начала обрабатывать рану. Богдан положил свою руку мне на бедро.

— Давай ты будешь держать свои руки при себе.

— Мне больно.

— Не ври. Я тебе обезболивающее вкололо.

— Можно же мне немного чего-то приятного? В меня так-то стреляли.

— Все готово, ложись.

— Ща лягу.

Он обхватил второй рукой мою ногу и положил голову на живот. Не знаю, что он делал, но мне было неловко. Я сняла перчатки. И хотела отойти. Он не позволил. Лишь сильнее прижался.

— Богдан прекращай.

— Приятно? — Продолжал он прижимать меня сильнее, поглаживая ноги.

— Нет. Я спать хочу, устала. День был, мягко говоря, насыщенный, — я пыталась освободиться. Безуспешно.

— Как я устал Дашка. Сил нет.

— О прогресс. Я уже Дашка? Не кукла?

— Ты и не была куклой. Вредная ты баба, бесячая. Куклы они податливые обычно.

— Буду считать за комплемент.

— Удивила ты меня. А меня давно уже ниче не удивляет. Не трухнула, когда прижало. Не кинула, хотя была возможность.

— Ну я обычно людей в беде не бросаю. И уж тем более убивать мне тебя не хотелось. Хотя мысль такая была, врать не буду.

Богдан поднял голову. Уперся подбородком в мой живот и посмотрел в глаза. Взгляд был уставшим. Тревожным. Но добрым, не то, что тогда в кабинете начальника.

Зеленые, даже изумрудные глаза с большими зрачками смотрели прямо на меня. Мокрые волосы свисали по лбу. Густая борода, недавно подстрижена и такой четкий контур на губах, мечта всех девушек. Я смотрела на него и не могла оторваться, не двигалась, не дышала.

Он резко подхватил меня за бедра и усадил на колени. Я не произвольно ахнула от неожиданности. Мне пришлось держаться за его шею, чтобы не упасть назад. Хотя я бы и не упала. Держал он крепко.

Глава 4

ОН

И что я тут забыл?

Домой надо ехать, дела решать, а я в этой хате сижу. Не хочется уезжать. С куклой хорошо. Смешит меня, дура наивная. В добро верит, а я не добро. Совсем наоборот.

Надо оставить девку в покое, пусть живет как хочет. Не могу. Интерес проснулся, который давно уже спал. А тут девчонка малолетняя разожгла.

К животу прижался. Теплая. Дышит часто.

Лицо серьезное было, когда меня перевязывала. Аккуратно, еле касается. Больно боится сделать. Через перчатки чувствую, какие пальцы холодные.

Сейчас в глаза смотрит. Не боится совсем. Думает я её не обижу. Так и есть. Сил нет совсем, но её хочу. Не трахнуть, так теплом её согреться. Ласку почувствовать. Не как от баб этих продажных, а настоящую.

На губы смотрю, жажду их. Так бы и зажал ее, но в обморок грохнется.

Попробую. Не захочет отстану, а если захочет…

На колени сажу. Руками хватается. Приятно. Руки ледяные просто. За шею держится, не дышит. Ждет, что дальше делать буду. Не настаиваю. Попу её в руках держу.

В глаза смотрит. К губам приближаюсь, останавливаюсь в сантиметре, дрожит немного. Крепче руки сжимаю, чтобы силу почувствовала, защиту. Больше никто ее не обидит. Я не позволю.

— Богдан, не надо, отпусти. — тихо говорит, боится меня разозлить.

А я не слушаю, только о губах её и думаю. Вкусные наверно. Никем не целованные.

— Разок поцелую. Обещаю. И спать.

Ответа ждать не стал, чтоб не было времени подумать. Губ касаюсь, а она пальцами крепче впивается в шею, напряглась вся. Еще касаюсь, пока в сознании, трясется, но без истерики. Не могу так. Медлить не могу. У меня стиль другой.

За шею рукой беру и как зверь впиваюсь. По началу никакой отдачи. Не сдаюсь. Она ротик свой приоткрыла. Отвечает. Поддается. Языком язык её трогаю. Возбуждаюсь. Попу ближе придвигаю. Прям в член упирается. Кровь закипает. Знаю же, что концовки не будет. Обещал.

Наплевать? Дожать девку? Не буду. Во сне ещё придушит. Руки так и тянутся в запретные места. Держусь. Губами наслаждаюсь.

Отстраняется. На меня смотрит. Испугано. Хватку ослабил. С колен соскочила и в ванну. Закрылась. Воду включила.