Кукловод Тысячи и одного заговора
Шрифт:
— Бывает, — кивнул Отто. — Впрочем, в данном случае, это только на пользу. Я только сегодня сумел связаться с главой семейства Монтерой. Глава согласен с Вашими условиями. Мастер порталов прибудет в представительство Гильдии послезавтра. До тех пор…
Я немного невежливо перебил Отто:
— Вы можете забирать девчонку в любое удобное для Вас время. Слову Гильдии я верю.
Мне капнуло немного репутации перед Гильдией. А Отто улыбнулся.
— И, тем не менее, я склонен позволить девочке наслаждаться вашим гостеприимством еще некоторое время: до окончания работы Мастера Порталов. Ей не помешает некоторый
— Намек? — удивился я.
— И довольно мягкий… с учетом того, как часто Амелл становится причиной раздражения главы. Что же до Джона… Вот его контракт, — и Отто передал мне стопку бумаг. Я же отдал их Иримэ. В таком объеме информации требовалось разбираться вдумчиво и неторопливо. Это тебе не устное согласие на простые и однозначно понимаемые условия. Впрочем, Отто отнесся к моим действиям с пониманием, и я получил еще чуть-чуть репутации как перед Гильдией, так и перед Отто лично. — Вы сильно изменились со времени нашей прошлой встречи, господин Кайларн.
— Такое случается с теми, кто проводит ритуалы, — пожал плечами я. — У меня вот, к примеру, дочь появилась.
— Примите мои поздравления, — поклонился Отто. — Подарки ко дню рождения вашей дочери будут доставлены. Не примите задержку за оскорбление.
— Никаких обид, — пожал плечами я. — Думаю, Лёсса будет рада подарку. А письмо для д'Ин Амита будет доставлено в представительство Гильдии, как только я его напишу.
На этом разговор был исчерпан, и мы с представителем Гильдии раскланялись.
Следующим незаконченным делом было посещение построенных позавчера Серебряных башен. Точнее — одной башни, но по традиции название использовалось во множественном числе, так как все башни во владениях всех леднлордов, выбравших путь Хранителей Древних ветви Хаоса считались одним строением.
По дороге к не посещенному строению, я, несмотря на ранний час, заметил две парочки. Причем, если Пьен с Истой активно целовались в тихом уголке за казармой еретиков, то Одержимые Хаосом сидели на непонятно откуда взявшейся скамеечке над обрывом и скромно держались за руки. Я не подходил близко, чтобы не спугнуть ребят, но, кажется, оба эдак деликатно розовели.
Я встал над обрывом, поодаль от замершей и не замечающей окружающего парочки, полной грудью вдохнул прохладный, напоенный горьким запахом полыни степной ветер, и обнял подошедшую эльфийку. Иримэ обняла меня в ответ, и мы так простояли до тех пор, пока из-за Храма Одержимых не вывернула Лёсса.
— Папа, привет… Ой… — выдала суровая и беспощадная мстительница, резко повысив градус умиления до превышающего любые мыслимые нормы ПДК [32] мимимишности в окружающей среде.
32
ПДК — Предельно Допустимая Концентрация
— И тебе доброго утра, дочка, — улыбнулся я, не отпуская попытавшейся отпрянуть эльфийки. — Думаю, здесь тебе нравится больше, чем в туманах Сейнтралии? Впрочем, если серебряный туман Улгу [33] тебе по нраву — мы можем вместе посетить Серебряные башни.
— Я, собственно, — Лёсса потупилась и смутилась. Такой она мне нравилась гораздо больше, чем в образе злого демона Тихого холма, — как раз и искала тебя, чтобы попросить сходить к этой башне… А то остальные строения я еще как-то понимаю, а вот это…
33
Улгу — серый ветер тайны и сомнений ("Либер Хаотика: Тзинч", Мариан фон Штауфер)
— Разумеется, Лёсса, идем с нами.
Серебряная игла башни, окутанная никогда не тающим туманом, возникла перед нами, как только мы обогнули Храм Одержимых. Я на минуту остановился, размышляя о том, что, когда буду возводить стену собственно замка на летающем острове, закажу Гастону, чтобы стиль Серебряной башни был выдержан. Разумеется, там, где это будет не в ущерб обороноспособности.
Девять белых арок, между которыми вилась посыпанная серебром тропика, в отсутствие не только стены, но и какой-либо ограды, производили странной впечатление. Однако, думаю, что попытавшихся достичь башни, минуя тропу — ждут некоторые сюрпризы. Я не был врагом обитателям Серебряных башен, так что без страха и сомнений ступил на тропинку. Впрочем, Лёсса умудрилась опередить меня, и с беззаботным видом заскакала вперед. А вот Иримэ немного затормозила. Но я обнял ее за плечи и повел с собой.
Белые арки, под которыми мы проходили, окрашивались в цвета ветров магии. И Иримэ постепенно успокаивалась. Мощь проведенного ею над собой ритуала постепенно брала верх над внушенными с детства предрассудками. Подозреваю, что, с учетом того, что этот же ритуал прошла Реалуэ, на ее дочь оказывалось удвоенное, а то и кратное давление. И то, что девушка сумела сделать отчаянный шаг в стремлении помочь матери — вызывало мое глубокое уважение.
Арка портала в серебряной стене оказалась черной, расписанной серебрянными знаками Хаоса. Знаки полыхнули синим пламенем, когда мы прошли под ними и вступили во владения ордена Серебряных башен.
— Восславьте Эгримма ван Хорстманна! — громыхнул тяжелый, подавляющий голос.
— Шэмельна Тзиин'нет! Атдэ фаошден тек'зит! — ответил я, отрицая право требовавшего и восславляя только и исключительно Изменяющего пути, но не его посредников.
— Пастырь Церкви Света… — произнес невысокий колдун в черной хламиде, банальным образом спускаясь по лестнице. В глубокой тени его капюшона было не различить лица. А знаки на хламиде были, так сказать "общеколдовского" значения и не идентифицировали его как адепта Хаоса. — …сказал бы, что гордыня — это смертный грех.
— Не надо комплиментов, — улыбнулся я. — Ну не надо. Я смущаюсь…
Колдун откинул капюшон. Под ним обнаружилось вполне человеческое лицо, не "изуродованное знаками принадлежности к безумной силе". В принципе, это было логично. Для адептов Коварного, Кукловода Тысячи и одного заговора было бы странно носить не снимаемые знаки, которые однозначно бы идентифицировали их носителя. Ведь адепту Изменяющего пути может потребоваться выдать себя за лояльного прихожанина Церкви Света, последователя культа Неба и предков из Каганата, или же некроманта, чтящего Вечную леди, но при этом — ворующего души и тела из ее владений… И любые особые приметы, нам совершенно ни к чему.