Кукловод

Гвардейцы Череповых идут на меня. Выставив руку, я железным тоном приказываю:

— Стоять!

Тон моего голоса заставляет бывалых солдат вздрогнуть и остановиться. Обводя взглядом, стоящих передо мной полукругом гвардейцев, я спрашиваю:

— Кто командир?

— Здесь я отдаю приказы! — верещит Виктория.

— Сомневаюсь, — вонзая в неё взгляд, отвечаю я. — Кто ты вообще такая? Изгой своего рода и супруга покойного наследника. У тебя нет никакого права отдавать им приказы. Кто офицер?

—

— Имя? — спрашиваю я.

— Николай.

— Не слушайте его! Что вы творите?! Схватите и убейте его! — кричит Виктория.

— Рекомендую не выполнять этот приказ, — спокойно говорю я. — Вряд ли кто-то из вас хочет, чтобы на вас и ваши семьи обрушился гнев Династии и рода Грозиных.

Дав гвардейцам такую пищу для размышлений, я продолжаю:

— Я не убивал Сергея и не убивал Альберта Олеговича. У меня при себе нет яда, о котором говорит Виктория. Кого из вас она подкупила, чтобы подкинуть мне флакон?

Я по очереди заглядываю солдатам в глаза и замечаю, как взгляд одного из них мечется в сторону, избегая моего. Кивнув на него, я говорю:

— Николай, обыщите своего подчинённого. Потом можете обыскать меня. А лучше сделайте это одновременно, чтобы все увидели правду.

— Почему вы его слушаете? — уже не сдерживая истерики, вопит Виктория. — Дай сюда!

Она выхватывает пистолет из кобуры одного из солдат и направляет его на меня.

В следующий миг раздаётся выстрел.

Я невольно вздрагиваю, но пуля уходит в потолок. Николай успел перехватить руку Виктории и дёрнуть её вверх.

— Ваше сиятельство, так нельзя, — говорит он.

— Отпусти меня, сволочь! Как ты смеешь меня трогать?!

Вырвав у неё пистолет, Николай цедит:

— Господин Грозин прав. Вы не имеете права отдавать нам приказы. Я пошёл за вами лишь потому, что вы сказали, будто князя хотят убить. Теперь я сомневаюсь в том, что это правда, — повернувшись к солдату, на которого я кивнул, офицер приказывает: — Обыскать его. Я обыщу господина Грозина. Вы двое — следите, чтобы её сиятельство не натворила глупостей.

— Господин капитан, у меня при себе ничего нет… — лепечет гвардеец.

— Тогда какого х*я ты так побледнел? Брось оружие.

Солдат, склонив голову, бросает автомат на каменный пол. Громкий лязг звучит, как удар колокола. Отступив на шаг, гвардеец поднимает руки и говорит:

— Ладно, я признаюсь. Виктория Романовна попросила меня подбросить вот это во время обыска наследнику Грозиных.

Он достаёт из кармана стеклянную ампулу, в которой видны капли прозрачной жидкости. Не знаю, что это за отрава, но подозреваю, именно она стала причиной скоропостижной смерти Альберта Олеговича. Да, он был серьёзно болен, но по заверениям Сергея, должен был продержаться ещё хотя бы несколько месяцев.

Воцаряется тишина. Все смотрят на Викторию, лицо которой искажено гневом.

— Ваше сиятельство, это лучше объяснить, — говорит Николай, крепче стискивая автомат.

— Я не собираюсь объясняться передо тобой, простолюдин! — бросает

— Тогда объяснись передо мной. Потому что выглядит всё так, будто это вовсе не я отравил князя, — говорю я, однако всё же избегаю прямо обвинять Викторию. Бросаться подобными заявлениями слишком опасно, тем более, когда стоишь один в окружении вражеских солдат.

Раздувая ноздри, Виктория всё же выдавливает:

— Я узнала, что ты приехал, и сразу поняла, что ты собираешься сделать!

— Я похож на идиота? — сведя брови, интересуюсь я. — Приехать в дом враждебного рода и отравить главу прямо в его постели, когда вокруг столько солдат? Но ладно, допустим. При чём здесь ампула, которую вы просили подкинуть?

— Я знаю, что ты убил его! Ампулу попросила подкинуть затем, чтобы не затягивать, и сразу прикончить тебя!

— А как вы узнали, каким ядом я якобы собираюсь убить князя Черепова? Не очень похоже на правду, не так ли? — говорю я и поворачиваюсь к офицеру. — Николай, я тоже не могу отдавать вам приказы. Но советую прислушаться: немедленно вызовите врачей. Обязательно тех, что раньше никогда не осматривали Альберта Олеговича. Пусть проведут анализы и скажут, был ли он отравлен и чем. Сохраните ампулу. И просмотрите записи с камер наблюдения, чтобы увидеть, кто и когда сегодня утром входил в покои князя.

— Мы всё так и сделаем, — кивает тот.

— Я бы с радостью вам помог, но увы, не имею права вмешиваться во внутренние дела Череповых, — говорю я, взглянув на Викторию.

Её уже буквально трясёт от злости. Несколько минут назад она торжествовала и думала, что сможет убить меня. Теперь всё изменилось, ей самой грозит обвинение в убийстве князя.

А ещё она наверняка понимает, что князь вполне мог завещать мне титул, как последнему мужчине из рода Череповых. Ведь даже если у неё нет доказательств, я уверен, она знает, что я — сын Сергея. Это же она рассказала князю Черепову о возможном побеге моих родителей.

Виктория молчит. Я будто вижу, как сотни обжигающих мыслей проносятся в её голове, но ни одну из них она не смеет озвучить.

— Я не обвиняю Викторию в убийстве, но, думаю, теперь уже понятно, что я здесь тоже ни при чём. И у вас нет права меня задерживать, — говорю я.

Николай, посмотрев на меня исподлобья, кивает и громко приказывает:

— Отпустите его людей! Ваше сиятельство, вы свободны.

— Что ты творишь, недоумок?! — Виктория бросается на него с кулаками. — Грозин наш враг! Ты не можешь отпустить его!

— Могу и отпущу. Я не собираюсь начинать войну, — твёрдо говорит офицер, не обращая внимания на её удары.

— Ты приносил клятву роду Череповых! Я ношу эту фамилию! — Виктория отступает, прижимая к груди ушибленные о броню Николая руки.

— Поэтому я до сих пор не арестовал вас. Хотя в вас нет ни капли крови рода, которому я служу, — парирует Николай и снова смотрит на меня: — Александр, уезжайте. Я прикажу, чтобы вас сопроводили до границы владений.

— Спасибо, — я киваю и направляюсь к выходу из комнаты.