Кукловод
Шрифт:
– - Ну что ты мне-то рассказываешь?! Я-то верю, что девчонка стала марионеткой в чужих руках. Но прокурору хрен чего докажешь. Он Стивена Кинга не читает, он реалист до мозга костей... Ладно, чего зря воздух сотрясать, утро вечера мудренее. Отдыхай, а я еще у себя поработаю, поразгребаю кое-какие дела.
Алексей тяжело вздохнул, обхватив голову руками. И чего же он достиг благодаря своему дару? Невинный человек отправится на скамью подсудимых, и он не смог доказать, что Ольга не убивала бизнесмена. Вернее, не контролировала свое тело в тот момент, когда Рогозин принимал мученическую смерть.
Возникает естественный вопрос: кто тот человек, что контролировал девушку в момент убийства Рогозина? И откуда он знает его, Клеста? Ведь неспроста письмо было отправлено именно ему, а его фамилия была написана кровью на месте преступления. Еще одна загадка, на которую пока нет ответа.
Алексей яростно потер виски, и направился на кухню к холодильнику, где у него была припасено несколько бутылочек холодного пива. Что-то он часто стал в последнее время к пивным емкостям прикладываться. Нервы стали ни к черту, хотя и так уже, с такой жизнью, казалось бы...
Усевшись перед телевизором, поставил на журнальный столик вазочку с солеными орешками, и под разглагольствование вечного молодого Андрея Малахова принялся накачивать себя пенным напитком...
Из полудремотного состояния Алексея вывел телефонный звонок. Дернувшись, он нечаянно выплеснул из бутылки на тапочки некоторую часть пива, и сокрушенно подумал, что теперь они станут липкими, придется отмачивать их в тазике. Телефон меж тем не умолкал, настойчиво требуя хозяина.
– - Да иду я, иду... Ну, кто там еще?
Он ожидал, что это опять Леонченко, вспомнивший о чем-то задним числом. Но это оказался не следователь.
– - Как жизнь, Алексей!
– - Кто это?
Голос говорившего показался ему смутно знакомым, однако при этом однозначно не принадлежал никому из его знакомых.
– - Кто я? Действительно, вопрос не из легких. Порой я и сам затрудняюсь дать на него ответ. Иногда я спрашиваю себя, а человек ли я вообще? И, признаться, не всегда могу ответить на этот вопрос утвердительно.
– - Постойте, что за чушь вы несете?! Кто вы, в конце концов? Как ваше имя?
На том конце провода вздохнули с явно выраженным прискорбием:
– - Похоже, мы сейчас пойдем по второму кругу... Алексей, да ты падаешь в моих глазах! Я столько лет мечтал увидеть тебя, поговорить, думал, найду достойного собеседника...
– - Слушай, ты... -- в Алексее взыграла ярость. -- Я не знаю, кто ты и что, но учти; еще раз позвонишь -- я тебя из-под земли достану, урод! Ты понял?
Незнакомец залился искренним смехом, на несколько секунд обескуражив Алексея.
– - Просто замечательная фраза про урода. Как говорится, кашу маслом не испортишь, верно? Впрочем, пока я не собираюсь раскрывать свои карты. Мне хочется поиграть с тобой в одну игру. Помнишь того дяденьку с чреслами во рту? Ты приехал, как я и хотел, ввязался с эту историю. И это был мой первый ход. Ответный ты сделал, но промазал. Вы ведь немного не успели, всего-то нескольких часов вам не хватило, чтобы взять меня. Обидно, верно? Итак, следующий ход за мной. Так что прощай... Вернее, до свидания, жди новостей.
В трубке раздались короткие гудки. Клёст тупо посмотрел на гудящее изделие из темной пластмассы, и взъерошил на голове волосы. Черт возьми, а ведь, похоже, это и вправду был тот, кто прикончил Рогозина. Вернее, человек (или не человек, как он сам выразился), который руководил действиями Раевской. Говоривший явно был в курсе того дела, над расследованием которого он трудился вместе с Леонченко. И он прекрасно знал, что Раевская невиновна. И пообещал сделать второй ход. А люди для него, как пешки. Вот черт...
Он принялся лихорадочно тыкать в кнопки стационарного аппарата, набирая рабочий номер Леонченко. Виктор, помнится, сказал, что еще поработает, так что он точно должен быть на месте. В крайнем случае придется звонить на мобильный.
– - Леонченко слушает.
– - Это я... Извини, что отрываю от дел, у меня кое-какие новости.
Он подробно пересказал свой разговор с незнакомцем. Виктор слушал не перебивая, изредка вставляя междометия. Наконец, когда Алексей закончил, следователь протянул:
– - Да-а-а, интересно получается... Похоже, наш любитель головоломок решил проявиться. Не выдержал, так сказать... Значит, у тебя нет никаких догадок по поводу того, кто бы это мог быть?
– - Знаешь, в данный момент меня куда больше волнует, что он имел в виду, когда говорил про второй ход. Бабка тоже передавала эти слова. Похоже, нужно ждать еще одно убийство.
– - Слушай, ты в этом точно уверен?
– - Уверен на все сто... Кстати, ты не мог бы задействовать свои связи, чтобы вычислить номер, откуда мне звонили?
– - Конечно, прямо сейчас и позвоню. Но что-то мне подсказывает, что звонивший отнюдь не дурак, и палиться на телефоне не стал бы. Ведь он не знает, может, у тебя установлен определитель номера? Скорее всего, звонок сделан с уличного таксофона... Если они, правда, еще где-то остались. Либо с одноразовой сим-карты, купленной с рук. Ладно, ты голову особо не забивай, ложись спать, а я пока займусь этим делом.
Как и предполагал Леонченко, звонили с "паленой" сим-карты, которая уже оказалась заблокирована. Скорее всего, маньяк после звонка просто сломал ее и выкинул в урну. Так то в этом направлении копать уже было бессмысленно.
Ночью Алексей никак не мог уснуть. То и дело вставал, чтобы выкурить очередную сигарету, пока, наконец, пачка не опустела. Спускаться в круглосуточный магазин не хотелось, и он улегся в постель, надеясь все же уснуть. Но вопросы так и роились в его голове, словно пчелы в улье, не давая провалиться в объятия Морфея. Кто он, тот человек, который знает его, но которого не знает он, Алексей Клест? На кого падет в следующий раз его выбор? Есть ли в его действиях какая-то система?..
На следующий день он проснулся ближе к обеду. За окном накрапывал мелкий дождик, под который вставать совсем не хотелось. Но сон больше не шел, и через десять минут Клест понял, что больше не может бесцельно лежать и пялиться в окно на затянутое серой пеленой небо. Вчерашний звонок по-прежнему не шел у него из головы.