Кукловод
Шрифт:
– - Нас было четверо: я, Витька Дроздов, Мишка Фокин и Олег. Фамилию его точно не помню, кажется, Вербицкий или Варицкий. С первыми двумя я учился в техникуме на радиомонтажника, а Олег был Мишкиным знакомым. Он и принес тогда две бутылки водки. Сказал, нужно отметить его день рождения. С предками он уже посидел дома, а теперь хочет выпить с друзьями. Ну, мы и выпили. Сидели в беседке во дворе Витькиного дома. А потом нас зачем-то понесло мотаться по улицам. В одном из переулков встретили девчонку, Олег и предложил ее... В общем, все приложились, и я в том числе не без греха. Хотя, если честно, без особого желания. Просто
Рогозин замолчал, заново пропуская через себя события, происходившие почти тридцать лет назад. Постепенно огонь в его глазах потух, плечи поникли, и он снова превратился в сгорбленного, 55-летнего Сергея Федоровича Рогозина, потерявшего почти в одночасье обоих детей.
– - Но свидетелей вашего преступления не было, поэтому доказать ничего не удалось, -- закончил за него Леонченко.
Рогозин кивнул, понуро глядя в пол. На его счастье, он не видел искаженного яростью, и одновременно болью лица сидевшего в углу человека, который из последних сил сдерживался, чтобы не вскочить и не вцепиться в глотку допрашиваемому.
"Это он, один из тех подонков, что изнасиловали мою мать! -- билось в голове Алексея. -- Убью гниду, порву на части..."
Он даже сделал шаг в направлении Рогозина, когда Леонченко, заметив, что с его товарищем творится что-то неладное, сказал.
– - Леш, ты выйди в коридор, перекури, а мы тут пока с Сергеем Федоровичем еще потолкуем.
Словно робот, Клест на негнущихся ногах подошел к двери. Хотел оглянуться, но в последний момент сдержался и вышел в коридор. Дрожащими пальцами извлек из пачки сигарету, кое-как прикурил, и жадно затянувшись, уставился в открытое окно. Во дворе прокуратуры буйствовала зелень, нестриженые кусты захватили изрядную территорию, а в самой их гуще стояла старая, грубо сколоченная лавчонка. На ней сидели двое прокурорских работников -- молодая женщина и мужчина с седоватыми висками. Они курили, изредка перебрасываясь фразами, слов Алексей разобрать не мог. Судя по всему, обсуждали одно из дел, потому что в какой-то момент мужчина решительно рубанул ребром ладони воздух, и до Клеста долетел конец фразы: "... и сидеть ему как минимум десять лет!" Впрочем, невольному свидетелю диалога было сейчас все равно, кто там кого собирается сажать на десять лет. В голове набатом билась одна и та же мысль: "Рядом, в двух шагах от меня, сидит человек, который насиловал мою мать!"
Алексей искурил всю пачку, когда наконец дверь кабинета Леонченко открылась, и оттуда вышел Рогозин. Бросив настороженный взгляд в сторону Клеста, он побрел на выход, шаркая по полу стоптанными подошвами видавших виды ботинок. Алексей невольно подумал, что старший сын, будучи человеком довольно-таки состоятельным, мог бы позаботиться о гардеробе отца. Впрочем, давно известно, что чужая душа -- потемки.
– - Весь город только и говорит, что о серийном убийце, -- изрек Леонченко, когда Клест вернулся в кабинет. -- Никто не верит, что преступники пойманы. Мне соседки все уши прожужжали о маньке, эдаком Джеке-потрошителе. И ведь люди-то правы, а мы прикрываемся официальной версией.
– - Давай лучше мыслить конструктивно, как завещал Миша Горбачев, -- съязвил Алексей. -- Что ты извлек для себя от
– - То, что детям Сергея Федоровича отомстили за деяния отца -- весьма слабая версия, Кто мог отомстить в таком случае? Та женщина, которую они изнасиловали? Вряд ли она пошла бы на столь жуткое преступление. Или кто-то из ее родственников? Тогда почему они ждали столько лет? Кстати, нужно поднять старые папки, узнать, что за женщина тогда пострадала.
– - Можешь не суетиться, -- сказал Алексей, хмуро ковыряя ногтем облупившуюся полировку на углу стола.
– - В смысле?
– - В том смысле, что той женщиной была моя мать.
На несколько секунд в комнате повисла звенящая тишина. Слышно было, как неизвестно как попавшая сюда оса бьется в окно, никак не желая понять, что ей не пробиться через невидимую преграду. Вот и мы так, подумал Алексей, бьемся все, бьемся, а в итоге только разбиваем себе лоб. Эх, лучше бы уж он не зацикливался на этом Рогозине, не настаивал на его приводе сюда, и тот со своими воспоминаниями не стал бы причиной его переживаний.
– - Ты в этом уверен? -- тихо спросил вышедший из кратковременного транса Леонченко.
– - На 99 процентов. Я сам недавно узнал о том, что мою мать изнасиловали, и после этого она забеременела. Неизвестно, от кого из этих уродов, но она родила...
– - Так ты...
– - Слава Богу, не меня!
Дальше Алексей выложил то, что сам узнал из уст тетки. И закончил:
– - Теперь я собираюсь выяснить дальнейшую судьбу Зиновия.
– - Слушай, так это он... Я имею в виду, Зиновий убивал? Тогда, действительно, нужно искать Зиновия по фамилии Хорьков. Людей с такими именами и фамилиями не так уж и много.
– - Вот этим и займись. А я пока все же смотаюсь в Слободск, поищу там его концы.
– - Давай-ка я с тобой съезжу. Все-таки официальный представитель власти, мне и доверия больше.
– - Ага, как раз власти сейчас и доверяют, -- усмехнулся Клест. -- Нет, среди вашего брата и порядочные люди попадаются, вот как ты например, но все же... Лучше я поеду, как родственник. Мол, ищу следы своего брата, имею право. А вот если мне не удастся ничего разузнать, тогда ты и подключишься. Без обид?
– - Да какие тут обиды... У меня и здесь, если честно, дел хватает. Когда поедешь?
– - Завтра и съезжу... Вить, прокуратура, может, подкинет деньжат на командировочные? А то все за свои, да за свои. С одной стороны, деньги-то, вроде, как и есть, а с другой, как бы на благо следствия работаю...
– - Конечно, нет вопросов, решим. Бери листок и пиши, сколько чего тебе нужно, а я отнесу шефу, пусть подпишет. И не стесняйся, пиши с запасом, контора не разорится. Хотя все чеки и квитанции по возможности собирай, отчетность - штука серьезная.
Глава 17
Прежде чем ехать домой, Клест решил заскочить в магазин, называвшийся незамысловато "Художник". Нужно было присмотреть масляные краски и грунт для холста. Магазин находился в центре, открылся он всего с полгода назад, и подкупал своими демократическими ценами и качественным товаром. За этот срок многие художники стали его постоянными клиентами, и ни разу об этом не пожалели.