Кукловоды Третьего рейха
Шрифт:
Cталин попытался преодолеть кризис испытанными методами «военного коммунизма». В январе 1928 г. Политбюро приняло постановление о насильственном изъятии излишков хлеба. По деревням поехали отряды из коммунистов и рабочих. Но заготовки сопровождались серьезнейшими злоупотреблениями, нередко выливались в грабежи и насилие. В ответ полыхнули крестьянские восстания. В апреле их зафиксировано 36, в мае 185, в июне 225. Сталин вмешался, был созван пленум ЦК, осудивший «извращения и перегибы, допущенные местами со стороны советских и партийных органов», которые «фактически являются сползаниями на рельсы продразверстки». Чрезвычайные меры были отменены.
Но в ходе кампании подтвердилось, что скупка сельхозпродукции осуществлялась через кулаков. И Сталин приходил
Но ситуация с продовольствием отнюдь не улучшилось. Деревня была взбудоражена, крестьяне сокращали засеваемые площади. А раскулачивания вылились в новую волну безобразий. Ради соблазнов пограбить, воспользоваться чужим имуществом, а нередко и ради отчетности, чтобы отрапортовать, под кампанию подводили не кулаков, а просто зажиточных крестьян, местные активисты сводили счеты с персональными врагами. Оживилась оппозиция, надеялась сыграть на этом. Радек писал: «В Москве нет хлеба. Недовольство масс… Мы накануне крестьянских восстаний». Троцкисты реанимировали разгромленные структуры, распространяли листовки.
Одновременно с ухудшением внутреннего положения СССР обострилось и внешнее. Хотя выглядело это весьма нелогично. В первой половине 1920-х большевики деятельно вели пропаганду «мировой революции», создавали по всему миру террористические и революционные структуры, этим занимались сразу несколько организаций: разведуправление Красной армии, внешняя разведка ОГПУ, наркомат иностранных дел и, конечно же, Коминтерн. Его выставляли как бы независимым от СССР. С невинным видом разводили руками перед иностранными дипломатами, что за действия Коминтерна советское правительство не отвечает. Но все сходило с рук, западные державы делали вид, будто верят, безоблачных отношений ничего не нарушало.
После того, как Сталин изгнал из руководства Троцкого сотоварищи и взял курс на «построение социализма в одной стране», он свернул международные авантюры. Ликвидировал Военную комиссию Коминтерна, резко сократил его финансирование — деньги требовались на индустриализацию. Но… в том-то и дело! Русские пытались усиливать свое государство, нацеливались на экономическую самостоятельность, избавлялись от зарубежных концессионеров. Кое для кого это выглядело опаснее, чем терроризм. В 1927 г. во Франции полиция произвела одновременные налеты на советские представительства, арестовала более 100 человек, предъявив обвинения в шпионаже и подрывной деятельности. Английская полиция произвела обыск в советско-британской фирме «Аркос», через которую осуществлялся основной объем торговли между двумя странами. Никаких улик не нашли, но Британия все равно разорвала отношения с Москвой. Наглели и вели себя вызывающе Польша, Финляндия, Румыния. Участились провокации на китайской границе, чуть не дошло до войны.
Внешняя угроза, в свою очередь, диктовала необходимость срочных и кардинальных преобразований в экономике, строительства мощной промышленной базы. А повторяющиеся продовольственные кризисы 1927, 1928, 1929 гг. убедили Сталина, что индустриализацию надо вести вместе с коллективизацией. Иначе не получалось. Необходимость коллективизации признавали все, в том числе оппозиция в компартии. А Сталин взял для коллективизации ленинскую модель. В одной из своих последних статей, «О кооперации», Владимир Ильич требовал «кооперировать в достаточной степени широко и глубоко русское население». Хозяйства должны были организовываться «на государственной земле при средствах производства, принадлежащих государству», при «обеспечении руководства за пролетариатом по отношению к крестьянству».
Сталин все это выполнил буквально. Только вместо названия
Первые результаты вроде бы обнадеживали. Успешно возводились промышленные объекты. Относительно сельского хозяйства ЦК констатировал, что темп коллективизации «превзошел самые смелые ожидания». Планы индустриализации и коллективизации корректировались в сторону повышения. В декабре 1929 г. было постановлено: к весне 1930 г. вовлечь в колхозы 34 % крестьянских хозяйств. А 5 января постановление ЦК определило: «Коллективизация зерновых районов может быть в основном закончена осенью 1931 г. или, во всяком случае, весной 1932 г.». Ставилась и задача «ликвидации кулачества как класса». В деревню были направлены 25 тыс. рабочих для организации колхозов [45].
Но вылилось это в катастрофу. Низовое партийное руководство рьяно бросилось перевыполнять директивы. А «двадцатипятитысячники» оказались не лучшего сорта. Заводские парторганизации отряжали таких, кто самим был не нужен. Бездельников, горлопанов, сомнительные личности. Получив власть над крестьянами, они развернулись вовсю. Отбирали скотину, птицу, имущество. А крестьяне, загоняемые в колхозы, сами резали скот, чтобы хоть попользоваться мясом. Живность, которую удавалось «обобществить», подыхала без кормов и присмотра, потому что новоиспеченные председатели руководить большими хозяйствами не умели. Инвентарь ломался, ценности разворовывались — и нередко самими председателями или их подручными.
А параллельно шло раскулачивание. Сплошь и рядом к кулакам причисляли любых зажиточных крестьян, середняков. В некоторых районах придумывали собственные критерии: если в семье нет коровы, это бедняки, если есть — середняки, а если две коровы — уже кулаки. У таковых конфисковали нажитое добро и отправляли в ссылки. Ну а для бедняков или середняков, протестующих против коллективизации, ввели термин «подкулачник». Эта вакханалия вызвала бунты. Секретарь Центрально-Черноземного обкома Варейкис писал: «В отдельных местах толпы выступающих достигали двух и более тысяч человек… Масса вооружалась вилами, топорами, кольями, в отдельных случаях обрезами и охотничьими ружьями». В 1930 г. произошло 1300 крестьянских восстаний и волнений, охвативших 2,5 млн. человек. Были столкновения, вызывались войска. Но и красноармейцы были выходцами из крестьян, повиновались плохо.
Сталин запретил бросать на подавление воинские части. Разослал органам ОГПУ секретную телеграмму: «Сопротивление крестьян перерастает в повстанческое движение, обстановка грозит гибелью, употреблять Красную армию для подавления повстанцев — значит идти на разложение ее ввиду подавляющего крестьянского состава и оголить границы СССР». Чаще обходились иначе. Выжидали, когда бунтующие толпы «выпустят пар» и разойдутся, а потом в деревню наезжали команды ОГПУ и арестовывали самых активных.
Иосиф Виссарионович пытался выправить и безобразия, которые приводили к таким последствиям. За его подписью 30 января 1930 г. вышла директива ЦК, требовавшая не увлекаться раскулачиванием: «…ЦК разъясняет, что политика партии состоит не в голом раскулачивании, а в развитии колхозного движения…». 2 марта вышла статья Сталина «Головокружение от успехов», осудившая погоню за цифрами, безграмотное реформаторство и фактическое ограбление крестьян. А следом ЦК принял суровое постановление «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении»: «ЦК считает, что эти искривления являются теперь основным тормозом дальнейшего роста колхозного движения и прямой помощью нашим классовым врагам». Разъяснялось, что колхозы должны создаваться на добровольной основе, убеждением, а не насилием. При участии Сталина был разработан и опубликован примерный устав сельскохозяйственной артели. Предусматривалось оставлять крестьянам приусадебные участки, не обобществлять мелкий скот, птицу и т. п. [50]