Кукловоды Третьего рейха
Шрифт:
А Антонеску обвинили, что он был причастен к подготовке путча, сместили с поста министра обороны. Правда, он имел слишком могущественных покровителей, даже из армии не уволили, всего лишь понизили до командующего военным округом. Но он приобретал ореол борца «за народ», позволял себе критиковать правительство. Во внутренней политике это не составляло труда, хаос и развал свидетельствовали сами за себя. А во внешней политике генерал заявлял, что пора бросить оглядываться на французов, надо однозначно переходить в фарватер Германии.
Летом 1940 г. его советы казались пророческими. Прежняя
26 июня Молотов вручил румынскому послу требование передать эти области Советскому Союзу, а 27-го требование было дополнено ультиматумом. В случае отказа Москва обещала применить силу. Румыны были совершенно ошеломлены. Объявили мобилизацию, намеревались воевать. Но шутка сказать — воевать! Против них развернулись 34 дивизии пехоты, 6 дивизий конницы, 11 танковых бригад. Линий Маннергейма или Мажино на румынской границе не существовало, где уж было их строить при повальном воровстве! Если русские двинутся, не остановишь!
Бухарестские политики принялись умолять о помощи немцев. Больше-то уже было некого. Но в Берлине перепугались самой возможности войны на Балканах. Если русские сомнут румынскую армию, вдруг они не ограничатся Бессарабией? Прокатятся на танках и приберут к рукам всю страну вместе с нефтяными месторождениями! А на будущее Германия строила серьезные расчеты на эти месторождения. Вывод следовал — конфликт необходимо решить без войны. Дипломаты Риббентропа принялись всячески нажимать на Бухарест, настаивали, чтобы он уступил [149].
А тут как раз засуетились и другие соседи румын. Венгрия снова вспомнила, что у нее после Первой мировой отняли Трансильванию, Болгария — что у нее забрали и передали Румынии Южную Добруджу. Если русские возвращают свое, то почему бы и им не возвратить? Можно тоже повоевать… Но в этих дрязгах и сварах немцы постарались провернуть собственную хитрую игру. Уламывая румын договориться с русскими, беспардонно лгали — обещали за послушание взять Румынию под защиту, приструнить венгров с болгарами, охранять от дальнейших претензий и поползновений СССР.
Хотя румыны и сами видели, война обернется для них полной гибелью. За два часа до истечения срока советского ультиматума Кароль II принял его. Армии Жукова вступили в Бессарабию мирно, румынские войска эвакуировались. Произошло лишь несколько случайных стычек и перестрелок. Однако было немало жертв среди мирного населения. Множество бессарабцев успело расселиться по территории остальной Румынии, работало в разных городах. Узнав, что
На новой границе собирались и копились толпы, румынские жандармы и солдаты не пускали. В Галаце по массе народа, пытавшейся прорваться на советскую территорию, открыли пулеметный и винтовочный огонь. Погибло 600 человек, множество было переранено. 2 августа Верховный Совет СССР постановил объединить Молдавскую автономную республику с Бессарабией, образовывалась новая, Молдавская союзная республика. А Северная Буковина превращалась в Черновицкую область в составе Украины. Это известие встретили в Бессарабии и Буковине с общим ликованием.
Что же касается прибалтийских республик, то их воссоединение с Советской Россией произошло вообще мирно. Сформировались новые правительства с участием коммунистов, назначили внеочередные парламентские выборы. Во всех трех республиках они состоялись 14 июля. Всюду отмечалась очень высокая явка избирателей, и всюду победили прокоммунистические Союзы трудового народа. Новые парламенты 21–22 июля провозгласили создание Эстонской, Латвийской и Литовской Советских республик. А 3–6 августа Верховный Совет СССР принял их в состав СССР. Что и было признано многими государствами мира [86]. В наше время внедряются иные оценки. Процесс воссоединения квалифицируют как оккупацию, фальсификацию выборов и пр. Однако это абсолютно неверно. Все действия советской стороны четко вписывались в рамки тогдашней буржуазной демократии! И если коммунисты получили финансирование, силовую поддержку, то ведь и это четко соответствовало демократическим схемам 1930-х годов.
Когда Прибалтика и Бессарабия стали советскими, некоторые граждане предпочли выехать за границу. Кое-кто попал под репрессии. Прокатились кампании депортаций, под них попали враждебные нашей стране политические деятели, чиновники, помещики, фабриканты. Но их было очень немного. В Эстонии — 10 тыс., в Латвии 17,5 тыс., в Литве 15–16 тыс., в Бессарабии 8 тыс. [113]. На Балканах, в Германии, Австрии, Чехословакии политические перемены сопровождались куда более масштабными чистками, и «общественность» ими ничуть не впечатлялась. А в Советском Союзе этих людей не отправили на расстрелы, не загоняли в лагеря. Просто определили на поселение подальше от родных мест, в Казахстан и Сибирь. Остальных жителей никакие карательные акции не коснулись. Были сохранены даже национальные армии трех республик! Их преобразовали в 22-й эстонский, 24-й латвийский и 29-й литовский стрелковые корпуса в составе Красной армии.
Политика Сталина принесла нашей стране колоссальный выигрыш. Без серьезных усилий и потерь СССР присоединил обширные западные и юго-западные территории, его население за год увеличилось на 23 млн. человек [20]. Германия, в отличие от Англии и Франции, относилась к Советскому Союзу как к равному партнеру. А крушение западной коалиции выводило Россию в число ведущих мировых держав — впервые с 1917 г. Неужели после этого правомочно причислять договор Молотова — Риббентропа к ошибкам советского руководства?