Куколка
Шрифт:
Ах, если бы не больно… Слова Маризы ди Абез были подобны разящим без промаха ядовитым стрелам. Занозой оставались в душе, нарывали и отравляли мысли.
Если бы не абсурдность этой мысли, Ани решила бы, что демоница ревнует. Ревнует и боится.
Чего именно? Почему эта холеная женщина из рода высших демонов видит для себя угрозу в бесправной рабыне? Неужели дело только во внимании Лиара?
Но если и так, Ани не готова отказаться от него. Пусть Мариза ди Абез хоть вся ядом истечет.
Потому что Лиар такой… такой… Особенный! Заботливый,
Самый лучший.
Дни складывались в недели, приближался к концу первый месяц в рабстве, и Ани призналась себе, что счастлива в той роли, которую выбрала. Счастлива, несмотря на все сложности с родителями Лиара и участившиеся приступы слабости.
Никогда раньше она не чувствовала себя настолько любимой и нужной.
Демон ни разу не повысил на нее голос. Ни разу не ударил, и даже не толкнул. Не заставлял делать что-то откровенно мерзкое или неприятное.
И он водил ее по театрам, музеям. Покупал подарки — настолько красивые и дорогие, что сердце замирало. Не просто не запрещал, но и поощрял чтение, занятия музыкой. Целовал и ласкал, снова и снова доводя до самого пика наслаждения. А после, когда она лежала в изнеможении, не в силах пошевелиться, делился с ней силой.
Чем она могла отплатить за это? Не спорить и стараться изо всех сил сделать своего хозяина счастливым.
Если забыть о старшем поколении ди Абез, жизнь походила на ожившую сказку, а Валиар — на прекрасного принца. Заботливый, чуткий, сильный и завораживающе красивый. Ани всегда считала, что любовь — просто красивая ложь, которую придумали мужчины, чтобы было проще получить от женщин желаемое. А тут сама не заметила, как влюбилась.
Да, влюбилась. Втюрилась, пропала, шагнула в это чувство, как в бездну, плюнув на все свои мечты и планы. Утонула в зеленых, как молодая листва, глазах, в поцелуях и ласковых прикосновениях. Нарушила главную заповедь, о которой тетушка Клара не уставала напоминать будущим рабыням чуть ли не каждый день.
— Демоны берут нас к себе не ради секса, — наставляла своих “пташек” пожившая, в десятке щелоков поварившаяся, женщина. — Им нужны наши чувства. И чем сильнее эмоциональная связь между хозяином и рабыней, тем больше хозяин может забрать. Вот почему личные рабы стоят так дорого и выгорают так быстро. Если хотите сохранить хотя бы остатки души, девочки мои, не впускайте в нее демона. Он пройдет по ней, как сель и оставит лишь руины.
Ани не послушалась. Распахнула дверь, сама вынесла демону свое сердце в протянутых ладонях.
И ничуть не жалела об этом.
Никто не был с ней так заботлив и нежен. И никогда раньше она не чувствовала себя такой счастливой.
Только с ним. Так пусть берет все, что ему нужно. Не жалко.
Хотя нет… жалко. Жалко этого тепла и света. Жалко чувств — горячих, сладких, ярких. Таких сильных, что хочется рыдать от счастья. Рвущей сердце безграничной нежности, света, любви, способной согреть весь мир.
Никогда раньше Ани не чувствовала так ярко. Никогда не жила
Но цена за право любить демона — сама любовь.
Или нет?
Ани научилась платить по-другому.
***
Приступы сонливости у Куколки так и не прошли. Они, и участившиеся обмороки внушали все большую тревогу. Лиар даже тайком дважды возил Ани к доктору. Спасибо бабушке и деньгам, которые она, как и обещала, перевела на его счет, иначе трудно было бы объяснить родителям эти траты.
Доктор осматривал девушку. Взвешивал, делал снимок ауры, замерял энергетический потенциал и разводил руками.
— Ничего не понимаю. На уровне эмоциональной карты все прекрасно. Показатели коэффициента излучения чуть завышены, однако в меру. Не должно быть такой реакции.
— И что делать? — угрюмо спросил Лиар, пока Ани приводила себя в порядок в соседней комнате. — Может, нам вообще не…
Доктор бросил на него прозорливый взгляд поверх пенсне.
— Я бы посоветовал вернуть ее, пока не поздно. Девушка, очевидно, не приспособлена для донорства. Но вы ведь не согласитесь, господин ди Абез?
Не согласится! Лиар отчаянно замотал головой.
Вернуть Ани? Куда?! Снова в ту пошловатую комнату с подиумом, где ее будут щупать чужие грязные руки? Или в тот гадюшник на краю промзоны, из которого она сбежала?
— Не говорите ничего родителям, — попросил Лиар, за что получил еще один настороженный взгляд.
— Вы уверены, что стоит скрывать такую информацию от своих близких?
О да! Он уверен! Абсолютно. Страшно представить, что устроит маменька, если узнает. А папа…
Папа просто не поймет.
Поэтому Валиар просто старался быть осторожным. Очень-очень осторожным и сдержанным. За двоих: себя и своего демона. Даже за троих, потому что Куколка перестала его бояться. И словно утратила вместе со страхом инстинкт самосохранения. Сама приставала к нему, прижималась, целовала. И бывало, что он не выдерживал. Поддавался на ее невинные провокации. И снова корил себя, когда после близости она проваливалась в сонную одурь, оставляя его растерянным и несчастным.
Иногда угрызения совести и страх навредить ей становились так велики, что он снова делился с ней силой, наплевав на все предупреждения лекаря.
И все равно оно того стоило! Лиар даже представить не мог, что бывает вот так. Секс с профессионалками из эскорт-агентств ему нравился, но он не шел ни в какое сравнение с тем, что произошло между ним и этой хрупкой девочкой. Что происходило между ними снова и снова.
И дело было совсем не в плотских радостях.
Искренность — вот что отличало Ани от любой рабыни, которую Лиар встречал раньше. Она не лгала, не притворялась. Светилась настоящими чувствами — теплыми и сладкими, вызывая восторг у его хищного истинного облика. Музыка ее эмоций походила на щемящий душу плач скрипки, оставляющий в душе сладкую горечь. Ее волосы еле уловимо пахли мелиссой, а губы были покорны и нежны.