Кукольник. Куколка. Кукольных дел мастер
Шрифт:
Джессика и Давид, которого барабанщик сгрузил в свободное кресло, как по команде поглядели на Тарталью. Шлем не помешал близнецам сразу узнать «дядю Лючано». Квазар в дюзу! Похитители должны считать детей рабами Юлии! А они…
Лючано едва заметно кивнул. Потом качнул головой в сторону помпилианки. Лишь бы вехдены ничего не заподозрили! Миг замешательства. Пристальный, оценивающий взгляд Бижана. Догадался? Списал на пси-мощь пленника, грозного убийцы психиров? Или все проще: он не понимает, отчего дети медлят?
Близнецы повернулись
— Не обращайтесь к ним напрямую, капитан, — усмехнулась та. — Мои рабы не станут вас слушаться. Обращайтесь ко мне. А я отдам приказ им.
Тень сомнения легла на лицо трубача. Но вслух вехден ничего не сказал, решив не заострять вопрос. Смерть от удушья — скверная альтернатива удовлетворению любопытства.
— Вы слышали капитана. Выполняйте! — велела Юлия детям. — Можете говорить без дополнительного разрешения.
— Нужен архив координат, мнимая составляющая траектории на момент аварии, доступ к базам данных, технические параметры реактора, интегральный выход на внешние обзорники, модуль текущей скорости корабля, плотность излучений в этом секторе, галактический атлас… — бесцветным голосом начала перечислять Джессика.
— …схема корабля и его масса, — закончил Давид. — И сориентировать корабль так, чтобы продольная ось совпала с вектором движения.
Мальчик держался хорошо. Ему было больно, но он не хныкал и не жаловался. На замурзанных щеках виднелись две светлые дорожки. Уже высохшие. Бижан хмыкнул с уважительным одобрением. А барабанщик нырнул в голосферу, обеспечивая сбор данных.
— Готово, — отрапортовал он, вновь объявляясь в реальном мире. — Кроме ориентации «Нейрама». Это, капитан, ты уж сам…
— Приглядывай за ними.
Бижан занял место за пультом. «Нейрам» качнуло — компенсаторы инерции не работали. Звездная россыпь на обзорниках слегка повернулась. Трубач продолжил манипуляции, изменяя курс на крошечные доли градуса — и картинка на мониторах застыла.
— Есть ориентация. Работайте.
Джессика немедленно оказалась у пульта. Переключив режим эмитора, она уверенно отправила одну из рабочих голосфер брату. После чего забралась с ногами в кресло, притянула вторую сферу к себе и залезла внутрь почти целиком — живая иллюстрация к выражению «с головой уйти в работу».
Индикаторы на пульте взбодрились, замигав вдвое чаще.
В рубке объявился гитарист с «поножем» и аптечкой-диагностером. Давид, погрузившись в корабельный вирт, даже не вздрогнул, когда «йети» ножом разрезал ему штанину на пострадавшей ноге. Сканер аптечки присосался к распухшему колену.
— Перелома нет, — гитарист внимательно изучал мини-дисплей. — Ушиб мягких тканей, гематома и растяжение. Сейчас займемся.
Давид вздрогнул: кассетный инъектор впрыснул ему первый «коктейль» стимуляторов и регенерантов. Настала очередь «поножа». Аппарат загудел, меняя конфигурацию. Лючано зачарованно наблюдал, как металлопластовая конструкция втягивает лишние чешуйки, приноравливаясь к ноге мальчика. Минута — и «понож» зафиксировал пострадавшее колено, приступив к восстановительным процедурам.
— Молодец! — разогнулся гитарист, хрустнув поясницей. — Даже не пикнул. Эй, капитан! Что происходит?!
Сферы детей играли радужными бликами, колеблясь, словно мыльные пузыри.
— Это вирус! Ах вы, маленькие дряни…
— Прекратить! — рявкнул Бижан. — Ничего не предпринимать. Это гематры. Они так работают.
В голосе трубача не было особой уверенности.
«Пузыри» менялись, уплотняясь и приобретая вид орсанского стекла. Два стеклодува вертели их так и эдак, касались щипцами-невидимками, превращая в дивные сосуды — копии лиц близнецов. Бутылочные донца глаз, вздернутые носы, упрямые подбородки…
Свежая шишка на лбу у девочки: мутно-белая.
Лица детей пошли разноцветными полосами. В глубине роились буквы, цифры, иероглифы, пиктограммы… Значки складывались в замысловатые фигуры; те вращались по сложным орбитам, перетекая друг в друга. В «пузыре» Джессики возникали топологические модели. По их поверхности стройными колоннами ползли муравьи, спеша с добычей в родной муравейник. Давид оперировал набором многогранников, чьи фрагменты рывками проворачивались в поисках единственно верного положения.
Найдя же — на время застывали.
Сфера девочки вскипела вихрем. В ней образовалась крутящаяся воронка, всасывая значки в себя. В сфере мальчика распахнулся черный бутон, до озноба похожий на разрыв пространства после выхода корабля из РПТ-маневра. Из бутона потоком хлестали буквы и цифры. За пять-шесть секунд первая сфера опустела, а во второй сформировался шар, вертясь с бешеной скоростью. Шар стремительно уменьшался в размерах.
«Так, наверное, рождаются микроколлапсары! — встревожился Лючано. — Только „черной дыры“ нам не хватало…»
Шар схлопнулся в точку и исчез. Обе сферы погасли. Дети лежали в креслах без движения.
— Давид! Джессика!
— Мы все сделали, — чуть слышно прошептала девочка. — Мы нуждаемся в отдыхе. Мы еще маленькие. Извините.
И закрыла глаза.
К детям подскочил гитарист с аптечкой-диагностером. Хоботок анализатора качнулся к близнецам.
— Спят. Упадок сил. Ладно, пусть спят…
Он откатил кресла с гематрами в угол и присел на корточки, настраивая аптечку. Трубач с барабанщиком, забыв о пленниках, сунулись к пульту.
— Засечки?
— Есть засечки!
— Сетка поправок…
— Да это ж готовая матрица! Бери и вводи!
— Проверить надо. Вдруг ошиблись…
— Кто? Гематры ошиблись?! Не смеши атомарный водород!
— Ввожу матрицу. Я запущу проверку по вторичным ориентирам. Всех дел на пять минут. Зато будем уверены.
— Перестраховщик… Матрица прошла? Давай динамические параметры: скорость, курс, вектор гравитационного дрейфа…
— Есть!