Кукольник. Куколка. Кукольных дел мастер
Шрифт:
Плавился хрусталь гробов. Докрасна раскалился доспех. Пожар охватывал площадку со скоростью звездолета, берущего разгон для РПТ-маневра.
«Горю», — с беспощадной ясностью понял Лючано.
Он горел во всех трех реальностях. В рубке происходило то же самое. Королева Боль смилостивилась над верным вассалом — пожар не причинял ему мук. Просто занялись огнем, обращаясь в прах, руки, плечи, грудь…
«Не надо!»
Повинуясь велению, над башней сгрудились тучи.
Ударил ливень.
Упала ночь.
Контрапункт
Лючано
(около двух лет тому назад)
«Кукольник (геллеборус, чемерица, волчок) производит угнетение всех функций организма. Часто нельзя определить, видит ли и слышит ли больной, владеет ли он хоть одним чувством. Сильное оцепенение или сопорозный сон; жажда, сморщенный лоб покрыт холодным потом; расширение зрачков. Глубокая меланхолия с тоской и отчаянием. Острый или хронический отёк мозга вызывает судороги, хорею, эклампсию».
Когда маэстро Карл бывал в дурном настроении, он часто цитировал этот пассаж — описание клиники острого отравления кукольником, за авторством Ханнемана, известного гомеопата древности.
— Ты знаешь, малыш, — обычно добавлял маэстро, — что из корней кукольника выделяют хлороформ? Понимаешь, куда уходят наши корни?
Ничего я тогда не понимал.
— Утром я провел первый сеанс с биби Руф.
Профессор Мваунгве обаятельно улыбнулся. Он знал, какой эффект производит его улыбка на впечатлительных инорасцев. Сутулый великан с отвислым брюхом и непропорционально длинными руками, Нода Мваунгве был похож на гориллу. И улыбался соответствующе. Один благодарный клиент даже выслал психиатру в подарок чучело горного примата с Вирунги-2. Выпятив губы трубочкой, обезьяна с интересом глядела вдаль. Должно быть, в Книгу Надзора, куда ее занесли, как вымирающий вид.
На ладони она держала сине-зеленый шарик планеты.
Чучело поставили в рабочем кабинете психиатра. Иногда, в присутствии клиентов или их доверенных лиц, он спрашивал у чучела совета, именуя его: «Уважаемый коллега!» — и хмурился, словно вслушиваясь в немой ответ. В такие минуты седая щетина на голове профессора вставала дыбом.
Злопыхатели шептались, что обезьяна — дед Мваунгве.
— И что? — спросил Антоний Гракх.
Улыбка пропала даром. Этот помпилианец и глазом бы не моргнул, ударь рядом молния. Оформлен по документам, как полномочный представитель клиента, Антоний вел себя в «Пальмовой ветви», как командир отряда спецназа на условно дружеской территории.
«Рядовой телохранитель? Берем выше: начальник личной охраны. В прошлом — боевой офицер. Модификант? Нет. Тип мышечных реакций: стандарт-3. Имеется опыт контактной агрессии. Если он решит, что хозяйке грозит опасность…»
Медля с ответом, Мваунгве взял из вазы цветок гибискуса. Оранжевые лепестки к центру темнели, наливаясь пурпуром. Нагло торчала «антенна» с головчатыми рыльцами на конце. Форма и цвет гибискуса подбирались заранее. Комплекс внешних раздражителей: по непроизвольной реакции Антония на «фишку» можно узнать кое-что.
— Хотите воды? Сока?
— Нет.
— Биби Руф — очень красивая женщина. Не так ли?
— Да. Вы поставили диагноз?
— Не торопите меня. Лучше скажите, что вы сделали с ней?
— Вся информация передана вам, профессор. Аванс за услуги перечислен на ваш счет. Если угодно, я в вашем распоряжении. Я здесь, и я жду.
— Дело за малым, — кивнул Мваунгве. — Определить психическое заболевание, не имеющее аналогов. И назначить курс лечения. Как в сказке про паучка Ананси: «Пойди никуда, принеси ничего…»
Он активировал информ-блок, встроенный в столешницу. Некоторое время смотрел на изображение клиентки, меняя ракурсы. Горилла любовалась черной пантерой. Зная, что у пантер не случается расстройств психики.
А вот поди ж ты…
— Значит, Юлия Руф. Дочь Тита Макция Руфа, второго консула на Октуберане, позднее — императорского наместника на Квинтилисе. Закончила с отличием Бонийский университет, факультет социостратегии. Кандидатская, затем докторская степень. Куратор сети лабораторий… Впрочем, неважно. В данный момент — пациентка моей клиники. Бунгало № 6, четвертый сектор.
«Пальмовую ветвь» обычно именовали не клиникой, а санаторием. Психиатр оговорился намеренно, дав гостю почувствовать: здесь лечат. Лечат больных. И Нода Мваунгве, как капитан на корабле — второй после Бога.
— В связи с вышеизложенным, любезный баас Гракх, я повторяю вопрос: что вы с ней сделали? Обладая усеченными сведениями, я не в силах поставить верный диагноз.
— Сперва я хочу узнать: что вы обнаружили при первом контакте?
«Не забывай, черномазый, — ясно звучало в контрвопросе Антония, — кто тебе платит! Станешь корчить из себя светило, найдем другого, более сговорчивого мозгочиста. За такие деньжищи академики бегом побегут…»
Профессор еще раз улыбнулся. Он знал: другого не найдут. Во-первых, на «черномазого мозгочиста» молятся такие клиенты, рядом с которыми дочь императорского наместника — рядовой случай. Шизофрения демократична, ей плевать на родословную. Во-вторых, «Пальмовая ветвь» славится не только высоким уровнем излечиваемости. Мы еще и помалкивать умеем.
И в-третьих…
«Не ты, помц, меня выбрал. Не тебе и отстранять».
— Я мало работал с представителями вашей расы, баас Гракх. Вы практически не страдаете расстройствами психики. Или умело их скрываете. Опять же, ваше «клеймо» затрудняет работу психиатра-вудуна. Лоа помпилианца, уж простите мне резкое сравнение, напоминает актинию. Чужому Лоа лучше не касаться щупальцев со стрекательными нитями. Они держат парализованную добычу, срослись с ней и чрезвычайно нервно реагируют на прикосновение. Так вот, у биби Руф я наблюдал неестественную картину…