Кулибин. Главный механикус России
Шрифт:
И Кулибин остался в столице на долгие тридцать два года. Когда, пройдя долгую процедуру вхождения в должность, он вошёл в здание мастерских, то поразился бедности, там царящей. На счету были каждые клещи, каждая гайка. Кулибин тщательно взялся за дело. Станки обновил, рабочие места оборудовал, написал правила, как сохранять инструменты. Сколько же он всего придумал! Лифт для подъёма грузной царицы на верхние этажи. Самобеглую, без лошади, коляску — прообраз будущих автомашин (в ней уже были заложены все конструкторские находки — маховое колесо, коробка скоростей, тормоза). Устраивал фейерверки, которым
Заказов у Кулибина было не счесть. Он делал термометры, барометры, печати, клейма, готовальни [1] , астролябии [2] . Всё это Кулибин прилежно исполнял, но душа его томилась новыми идеями. Хотелось настоящего дела. Но, к сожалению, его технические записки и чертежи надолго застревали в высочайших кабинетах, валялись на столах, покрываясь пылью.
В 1772 году Лондонское королевское общество объявило о щедром вознаграждении тому, кто спроектирует одноарочный мост через Темзу. Временные наплавные мосты создавали большие проблемы судоходству. Несколько светлых учёных голов по всему миру взялись за эту проблему. Но никто из них не смог предложить что-то стоящее. А Кулибин такой мост уже давно придумал. Только не для Лондона, а для Санкт-Петербурга: длиной почти триста метров, под его аркой могли бы свободно проходить любые корабли.
1
Готовальня — набор инструментов для черчения.
2
Астролябия — астрономический инструмент.
Англичане несколько лет одолевали упрямого русского, предлагая отдать им чертежи и получить вознаграждение. Но Кулибина деньги по-прежнему мало заботили.
— С меня достаточно и славы Отечества! Сознания, что именно русский человек создал такой мост. Пусть он соединяет не берега Темзы, а берега Невы!
Модель будущего моста в одну десятую настоящей величины вызвала в Академии наук всеобщее восхищение. Её перевезли в сад Таврического дворца и перекинули через канал. Служила она более тридцати лет, пока не стали подгнивать деревянные опоры. Кулибин, всегда смотрящий вперёд, говорил, что настоящий мост надо строить из железа. Но дальше модели дело не пошло: «похоронили» ленивые чиновники этот проект, как и проекты ещё трёх деревянных и трёх металлических мостов Кулибина.
Светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин — большой человек в России — вначале благоволил главному, как он его называл, «механикусу» страны. Да только всё хотел переодеть его в модную одежду, «окультурить». Даже подговорил матушку-государыню пожаловать Кулибину дворянство — лишь бы бороду сбрил да снял кафтан.
— А согласится ли? — спросила царица.
— Кто ж от дворянства откажется? — удивился Потёмкин.
А Кулибин-то как раз и отказался.
— Я в своём купеческом звании ничего плохого не вижу. А дворянство мне не по чину, — ответил Кулибин. И тут же увидел, как нервно задёргался ус у светлейшего князя.
С тех пор Потёмкин и некоторые другие вельможи стали открыто чинить Кулибину неприятности, утесняя его в денежных средствах, науськивая на него придворных. Хотела было императрица пожаловать механику орден, да Потёмкин хмыкнул: «Как же такая награда будет красоваться на… кафтане?» Ограничились золотой медалью на Андреевской ленте.
В 1801 году, устав от придворных интриг, Иван Петрович собрал жену и детей и вернулся в Нижний Новгород, в родные края. Вышел на Волгу, вдохнул воздух, перемешанный с запахом речного ила. Красота! От сердца отлегло, полегчало.
Вскоре взялся он за изготовление того самого самоходного судна, идущего против течения, о котором мечталось ему ещё в детстве. Работал три года, не жалея сил, времени и денег. И вот летом 1804 года судно было готово.
На берегу собралась толпа зевак: гудели, сплетничали, лузгали семечки. Отдельно под зонтиками стояла «чистая публика», обмахиваясь платочками. Спорили: пойдёт или не пойдёт самоходка? Матросы выбрали якорь. И вот чудо — грузная махина медленно сдвинулась и поползла вверх по реке, набирая ход и завивая вдоль кормы пенные бурунчики.
Народ ахнул, повернул головы к торговцам: что же, теперь в речных перевозках начнётся новое время? Владельцы барж в сомнении пожимали плечами: штука, конечно, любопытная, да нам бурлацкий труд дешевле! Нам лучше жить по старинке! Находились и те, кто говорили ещё жестче: мол, не слушайте этого чернокнижника, книжки ещё никого до добра не довели! И никакие расчёты Кулибина, доказывающие, что нововведение быстро окупится, что общая экономия государству в год могла составить до миллиона рублей, никого не убедили.
Кулибинская самоходка долго стояла у причала, поливаемая дождями, обвеваемая ветром. Сперва ребятишки всё лазили по ней, а потом министр внутренних дел князь Куракин нашел изобретению другое применение — продал за двести рублей на дрова.
В 1818 году мастер Иван Кулибин умер. В последние годы жизни никто его не видел. Поговаривали, что будто бы он почти изобрёл вечный двигатель да закончить не успел. В доме не нашлось ни копейки, чтобы похоронить его прилично. Тогда вдова сняла со стены часы, последнюю ценную вещь в доме, и продала их. Мастер умер, но идеи его только начинали свою жизнь.
После смерти Кулибина иностранцы устроили настоящую охоту за его чертежами. И в этом преуспели. Оптический телеграф, изобретённый Кулибиным, спустя тридцать пять лет будет закуплен русским правительством у французов. А трёхколёсная самобеглая коляска ляжет в основу ходовой части немецкого автомобиля Карла Бенца.
Ничто не пропадает бесследно. Идеи русского изобретателя нашли своё применение спустя годы, десятилетия и даже века. Созданная им «механическая нога» для офицера, раненного при штурме Очакова, станет основой нынешних протезов. Сверхпрочные современные ажурные мосты имеют свое начало в конструкции кулибинского многоугольника. Его конструкторские приёмы были применены в наши дни при постройке моста через канал Москва — Волга у станции Химки Октябрьской железной дороги. И в основу строительства современного уникального китайского стадиона «Птичье гнездо» положены идеи, высказанные в начале XIX века нижегородским самоучкой Иваном Кулибиным, мечтавшим всю жизнь не о личной корысти, а о славе Отечества.
А его знаменитые часы — подарок императрице — и поныне хранятся в музее «Эрмитаж» в Санкт-Петербурге, удивляя и восхищая и простых людей, и специалистов. Часы русского гения, намного опередившего своё время.