Кулибин
Шрифт:
В «Записках» Державин так поясняет свою мысль: «Кулибинский фонарь» производит чрезвычайный свет вдали горизонтальною полосою, но чем ближе подходишь, свет уменьшается и, наконец, у самого фонаря совсем темно».
Однако о практическом применении прожектора Кулибина, о чем мечтал изобретатель, о применении его в промышленности и на транспорте, в военном деле и речи не было. В этих областях им пользуются в виде исключения. Так, например, по сообщению Свиньина, фонарь в силу чистой случайности помог замечательному русскому путешественнику и охотнику за морским зверем Шелехову [55] обосноваться на острове Кыктак.
55
Шелехов, Григорий Иванович (1747–1795) — рыльский мещанин, смелый путешественник и богатый промышленник времен Екатерины II.
НАДГРОБИЕ ШЕЛЕХОВУ
Колумб здесь русский погребен: Преплыл моря, открыл страны безвестны, Но зря, что все на свете тлен, Направил паруса во океан небесный.Шелехов, промышлявший морского зверя на Камчатке и в Северной Америке, отправляясь однажды в дальнее плавание, взял с собой фонарь Кулибина. С помощью этого «чуда», поразившего воображение диких обитателей Камчатки совершенно так же, как и петербургских придворных, Шелехов покорил остров Кыктак.
«Сначала, — пишет Свиньин, — жители нападали на него (Шелехова. — Н. К.), и он принужден был с ними драться, наконец, ласками и хитростями успел он довести их до того, что они почитали его необыкновенным человеком и полюбили искренно! В числе хитростей, употребленных им к усмирению диких и привлечению в повиновение и любовь к себе, был фонарь одним из действительных средств. Узнавши, что дикие поклоняются солнцу, он уверил их, что он и сам покровительствует их богам, в доказательство чего приказал им однажды ночью собраться на берегу, распорядясь заранее, в какое время зажечь фонарь на мачте корабля, стоявшего в довольно большой отдаленности от берега, и стал призывать солнце для внушения народу покорности. Через несколько минут фонарь засветился, и дикие с криком и страшными волнениями упали на землю и стали ему молиться».
VIII
ПРИДВОРНЫЙ ИЛЛЮМИНАТОР И ДЕКОРАТОР
Вельможи вывозили из Европы диковины посложнее. Например, диковинные автоматы. Их показывали потом гостям и императрице. Такие шутки любил и Нарышкин Лев Александрович. Нарышкин сперва был душою общества при Петре III, а когда того свергли, стал искать милостей у Екатерины. Щербатов [56] о нем говорил в связи с характеристикой Петра III: «Сей государь имел при себе главного своего любимца Л. А. Нарышкина, человека довольно умного, но такого ума, который ни к какому делу стремления не имел, труслив, жаден к честям и корыстен, шумлив словом по обращениям своим и охоте шутить более удобен быть придворным шутом, нежели вельможею. Сей был помощником всех его страстей». Царица сделала его обер-шталмейстером [57] . Он всю жизнь провел в придворном кругу, забавляя болтовней царицу. Она называла его «прирожденным арлекином» и высмеивала в своих сочинениях. Он был любителем устраивать игры. Один пикник, устроенный в 1772 году в честь царицы, стоил ему 300 тысяч рублей.
56
Щербатов, М. М. (1733–1790) — князь, историк, идеолог крупного крепостнического дворянства, автор 15-томной «Истории Российской от древнейших времен».
57
Обер-шталмейстер — старший чиновник на царских конюшнях.
Сиятельный этот вельможа однажды собирался дать пышный бал для знати и царицы у себя на даче под Петергофом. Для устройства искусственного вулкана и других подобного рода забав он пригласил театрального механика Бригонция. Ему же поручил Нарышкин перевезти механическую статую Корнелия. Эта статуя изображала старика в кресле, сидящего перед столом в греческой одежде. Она имела такое остроумное устройство, что могла перебирать карты, переставлять шашки, считать деньги. Словом, этот автомат, подаренный Нарышкину цесаревичем Павлом и вывезенный из-за границы, был предметом очень занимательным и редкостным на самом деле. Бригонций в разобранном виде привез статую на дачу вельможи. Но когда стал ее собирать, то потерпел неудачу. Автомат был настолько сложен, что театральный Механик бился над сборкою несколько дней и ничего не мог поделать. Боясь гнева вельможи, он заявил, что собрать его может только сам изобретатель, знающий секрет автомата, и что он, Бригонций, дает голову на отсечение тому, кто сумеет это сделать. Нарышкин был в отчаянии. Главный курьез выпадал из программы празднества. Накануне бала встречает Нарышкин Кулибина на Исаакиевском мосту. «Бог послал мне тебя, Кулибин, — сказал сиятельный вельможа, — садись в карету, поезжай скорее ко мне на дачу и поддержи честь русского механика, исправь Корнелия».
Они отправились на Васильевский остров, забрали инструменты в доме Кулибина и поехали на дачу.
Кулибин рассмотрел автомат и собрал капризного «Корнелия». Вскоре тот зашевелился и стал проделывать свои диковинные фокусы. Радости Нарышкина не было предела.
— А где Бригонций? — спросил он у слуги.
— В саду, строит сельский домик и огнедышащую гору.
— Позвать его сюда.
Пришел Бригонций, этот изысканный и самонадеянный итальянец. Нарышкин хитровато и в деликатных выражениях принялся умолять Бригонция еще раз испытать удачу и собрать автомат.
— Никто его собрать не может, — ответил тот. — Отрубите мне голову, если я говорю неправду.
— Рубите ему голову, — вдруг раздался голос автомата.
Бригонций побледнел. Автомат показывал на него рукой. (Там стоял Кулибин и управлял им.) Итальянец бросился бежать, забыв свою шляпу.
— Бригонций, вы забыли вашу шляпу! — закричал ему вдогонку вельможа, держа в руках шляпу и помирая со смеху.
Но театральный механик так и убежал без шляпы. И Кулибину довелось кончать постройку сельского домика и огнедышащей горы. Рассказом об этом Нарышкин потом потешал гостей целый вечер.
Факт этот, несмотря на свою анекдотичность, показателен вдвойне. Он свидетельствует о технических интересах нашей придворной аристократии, среди которой приходилось Кулибину вращаться, и указывает, чем он был ей полезен.
Так, однажды английские «часы с павлином», которые подарил Потемкин царице, остановились. Мастер-немец просил за ремонт этих сложнейших часов пять тысяч рублей. Петербургские часовщики от этого трудного дела просто отказывались. Потемкин послал за Кулибиным. «Я не знаю, как к этому приступиться», — сказал Кулибин. «Стыдно тебе говорить это», — ответил Потемкин. Кулибин взял часы и три недели бился над тем, чтобы проникнуть в нутро этого «павлина», чтобы разгадать устройство механизма.
Наконец он увидел на нем перышко, несколько отличное от других. Он нажал на него, и оно отвинтилось. Кулибин вычистил механизм, переменил его части и принес часы вполне исправленными.
Кулибин и в это время много работал над часами. В столице он не раз привлекался в качестве эксперта по приемке башенных часов. Он изучил системы всех европейских часов и уяснил для себя их слабые и сильные стороны (например, в часах знаменитого английского механика Эрнольда). Поэтому он ориентировался в самых сложных механизмах и легко починил «часы с павлином» английского механика Джемса Кокса. Чинил он и «часы со слоном», разгадав все секреты европейского мастерства. «Часы с павлином» в настоящее время хранятся в Государственном Эрмитаже, а «часы со слоном» были подарены царем Александром I персидскому шаху в 1817 году.
Интересны его работы над карманными «планетными» часами высокой точности, пригодными в геодезии и мореплавании. И такие часы он сделал. Он думал даже организовать часовую мануфактуру в Купавне, но не удалось. Кроме этих часов, он конструировал еще «суточные перстневые часы». Они предполагались очень маленькими, чтобы их можно было носить в перстне. Конструировал он еще «часы с гуслями»… «а гусли употребить к ним работы московской, выбрать на Макарьевской ярманке голосом получше». Он много работал над прилаживанием разных музыкальных инструментов к часам.