Култи
Шрифт:
Для него эта сумма показалась бы смехотворной. Ну, большинству профессиональных спортсменов она определенно показалась бы смехотворной. Что я могла с этим сделать? Мне нравилось играть, и я сводила концы с концами благодаря работе с Марком. В этом не было ничего особенного. Мне не нужна была роскошная машина, огромный дом или брендовые вещи, чтобы быть счастливой. Но именно его слова о том, что я сделала бы то же самое для него, если бы мы поменялись местами, удержали меня от высказывания огромного недовольства. Он был прав. Я бы выкупила его, будь он на моем месте, так что я не собиралась лицемерить по этому поводу. Может быть, я смогу как-нибудь
— Твой агент что-нибудь слышала от команд? — Он хотел знать.
Я отрицательно покачала головой.
— Нет. Она велела мне быть терпеливой. Скорее всего, я не получу никаких предложений до конца сезона, так что посмотрим. — Я одарила его храброй улыбкой, которую чувствовала лишь частично. — Я постараюсь не беспокоиться об этом. Если этому суждено случиться, так тому и быть. Если нет, то… я что-нибудь придумаю. Это не конец света.
— Ты права, — согласился он.
Я вздохнула и решила сменить тему.
— Все спрашивали, где ты был сегодня.
Култи хихикнул.
— Я был очень разочарован и опустошен из-за того, что меня там не было, — невозмутимо произнес он, что заставило меня рассмеяться.
— Да, конечно. Так чем ты занимался?
— Я купил велосипед и отправился на дальнюю прогулку, — объяснил Култи.
Я вдруг вспомнила, о чем давно хотела спросить.
— Эй, я все время забываю об этом спросить, но где ты был те два дня, когда пропустил тренировку после летнего лагеря? Когда я писала тебе, а ты не ответил. Кстати, спасибо тебе за это.
— Я был дома. — Култи поднял глаза к потолку.
— Значит, ты просто игнорировал мои сообщения? — Тот факт, что он даже не пытался врать, заставил меня уважать его немного больше.
Он опустил взгляд и искоса посмотрел на меня.
— Я был ужасно зол на тебя.
Если я правильно помню, я делала то же самое, когда злилась на него за то, что он вел себя странно в присутствии Франца и Алехандро. Ба. Я протянула руку и похлопала его по колену.
— Ну, как уже написала тебе в сообщении, я сожалею о том, что сказала в тот день. Я была расстроена и не хотела этого говорить.
— Теперь я это знаю. — Он моргнул. — Ты не трусиха, и я все равно не позволю тебе сдаться.
То, что мы вели эти почти закулисные беседы заставило мой глаз дернуться.
— Тогда не будь мудаком и не обвиняй меня в том, что я сплю с твоим другом.
Култи скорчил гримасу почти раскаяния. Почти.
— Я был... взбешен. Мне не нравилось, что ты тайком проводишь с ним время. Это меня беспокоило.
Я не знаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что его расстроило, и почему «мы с Францем» так его беспокоили. Так ли это на самом деле? Если он не врал о том, что говорил, многое, наконец, приобрело смысл. Почему он был так непреклонен в том, чтобы мы не ходили на свидания с другими людьми, когда Сиена предложила это. Гримаса, которую он состроил, когда я рассказала ему о своем бывшем.
— Мне не нравится мысль о тебе с другим мужчиной.
Я не буду улыбаться. Я не буду улыбаться.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты проводил время с другой женщиной и не рассказал мне об этом. — Ну вот, я сказала это. Я просто взяла и сказала это. Хорошо. Я откашлялась, прикусила обе губы одновременно и пожала плечами. — В этом нет ничего плохого. Я думала, ты просто ведешь себя как придурок по отношению к Францу. Мне чертовски неприятно думать о том, что ты встречаешься
— Я никуда не уйду, — заявил он.
— Можешь говорить это сколько угодно, но однажды ты сказал мне, что ты такой, какой есть, и никогда не изменишься, поэтому я скажу тебе то же самое. Я такая, какая есть, и никогда не изменюсь. Я не была создана для драмы, Рей. Все, что происходит прямо сейчас, это как раз она. Я на пределе. Я хочу спокойной, стабильной жизни. Когда берусь за что-то, я полностью отдаюсь этому. Я не разделяю и даже не играю с идеей неверности. Сейчас мы только друзья, но я не хочу, чтобы случилось что-то, что заставит меня жить своей прошлой обычной жизнью. Я не хочу, чтобы меня заставляли притворяться, будто этих последних месяцев не было. Ты слишком много значишь для меня.
Может быть, я ожидала, что Немец будет очень доволен тем, что я сказала, но он так не выглядел.
Вместо этого напряженное выражение, которое обычно присутствовало на его лице, достигло другого уровня. Он бросил на меня один из тех взглядов, от которых у меня волосы на руках встали дыбом.
— Ты говоришь так, словно в этом мире есть кто-то еще, кого я хочу. Ты понятия не имеешь, что я чувствую к тебе. — Он моргнул и выплюнул то, чего я никогда не ожидала услышать. — В том, что касается тебя, для меня все абсолютно ясно и прозрачно. Я ни с кем не делюсь и от тебя не жду ничего другого.
Я... что, черт возьми, на это скажешь? Что? Что тут можно сказать? Конечно, это было слишком, но меня это не беспокоило. Я была тем самым подростком, которая рисовала усы на лицах его бывших подружек в течение нескольких месяцев, когда их фотографии появлялись в журналах, которые я просматривала.
Я сглотнула и уставилась на его лицо с маленькими морщинками. Он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела. Все было просто и ясно.
— Ты никогда не говорил и не делал ничего, чтобы дать мне понять, что видишь во мне не просто друга, — объяснила я, убедившись, что мы смотрим друг другу в глаза.
Немца мое замечание явно не успокоило. Он облизнул губы и откинулся на спинку дивана, глядя на меня с выражением, которое было на половину раздражением, а на половину чем-то еще.
— А что бы ты сделала, если бы я что-нибудь сказал?
Какого черта?
— Не поверила бы тебе. — С чего бы мне? Он вел себя то жарко, то холодно, я никогда не понимала, что, черт возьми, происходит у него в голове.
Он приподнял брови и кивнул.
— Вот и причина. Что бы я выиграл, если бы сказал тебе, что ты мне нравишься в первый же миг, как только понял, что ты должна быть моей? Ничего. Ты должен защищать то, что любишь, Сал. Ты сама меня этому научила. Это не то, чтобы однажды я проснулся и понял, что не хочу жить без твоего ужасного характера. Сначала я видел в тебе так много от себя самого, но ты совсем на меня не похожа. Ты — это ты, и я скорее сойду в могилу, чем позволю кому-либо изменить хоть какую-то часть тебя. Я знаю это без всяких сомнений. Это, — он указал между нами, — вот что важно. Ты — мой дар, мой второй шанс, и я буду лелеять тебя и твою мечту. Я буду защищать вас обоих.