Культурист. Шахматы. Сфинкс
Шрифт:
Парни на свиданиях дарят девочкам эскимо, прошлогодние увядшие незабудки - они дешевле, чем жирные розы, подкормленные пеплом из крематория.
Потом - в кино, и никаких отклонений от кучерявой романтики!
– Я оправдала надежды подруги, доказала, как две сахарные карамельки сосала, что культурист не клеится к нам, не пытается завести досвадебное знакомство.
Парень под углом сорок пять градусов (сорок пять градусов - красивее, чем пятнадцать!) рассматривал меня, не ожидал встретить
Он пнул манекен в грудь, задумался, а затем обратился к нам с коричневыми красками в летнем голосе:
– Деффчанки! Вы, зачем за мной следили с пристрастием, даже дорогу перебежали, а трухлявую старушку не перевели за руку.
Вы - шпионки неуча Варфоломея де Хитачи?
Подсчитываете, сколько раз я спрошу у прохожих "Толерантен ли чёрт?".
– Вы - маньяк!
– В этом тяжелом погребальном случае мой мозг не справился с водопадом слов и хитростей культуриста.
– Все непонятные мужчины - маньяки!
Мы - не шпионки, потому что у нас нет длинных серых плащей и чёрных очков Джеймса Бонда.
Где вы, милорд, видели длинноногих красивых шпионок без очков "Polaroid"?
Мы гуляли за вами, потому что вы - достопримечательность, а мы - туристки, осматривающие достопримечательности чужой столицы.
Местные - ходят, а туристы - фотографируют местных и себя на фоне фонтанов, площадей и кривоногих памятников.
На всех памятниках у коней и людей ноги кривые, согнуты, будто в параличе или в псориазе.
Приехали на шахматный чемпионат, вышли на обязательную прогулку, и - нате, нам, пожалуйста, феи!
Маньяк в розовых щегольских сапогах, с вилкой, серпом, молотом, кожаными стрингами и в тунике - рыцарь ушедшего времени.
К сожалению, вы говорящий маньяк!
Позвольте, мы сфотографируемся с вами на память, а потом вызовем полицию!
Туристы фоткаются с местными маньяками, а затем водопадами рыдают в полиции из-за украденных кошельков.
– Вы - шахматистки? И всегда делаете то, что положено, а не по уму?
– Парень склонился над футбольным раздолбанным телом манекена. - Чёрная гора возвышается в двух днях пути отсюда, и я видел фабрику манекенов у подножия Чёрной горы, рядом с кладбищем друидов.
Девушки у Чёрной горы не чувствуют себя в безопасности, потому что иногда горячие расплавленные манекены вылетают из доменной печи и падают орлами на головы неосторожных красавиц.
Аварии на местной фабрике манекенов - обычная жизнь города, Судьба!
Расплавленная пластмасса стекает по лицу девушки и удаляет морщины, чёрные точки, сыпь и угри вместе с носом, зубами и губами.
Я не думал, что манекен окажется под ногами у вас - чудовищно и необъяснимо, как в фильме о пиратах.
Девочки, вы мне нужны в качестве жертвоприношения!
– Культурист смотрел на нас лазурью невинных глаз, в которых плескалось море ума.
Замечательный парень - заметил нас, выследил манекен, а затем - смотрит и моргает.
Подобного самообладания я не встречала в школе и в Полинезии, где с мамой и папой отдыхала на прошлых каникулах.
Папа любил мясо обезьян, а мама - живых осьминогов, поэтому с утра до вечера родители ругались, словно их только что поженили, потом развели, и снова поженили.
Я - во время перебранки - решала резиновые шахматные задачки и грызла кокосовые волосатые орехи.
– Я кадрю вас, девочки шахматистки!
По закону кадрения, и оттого, что выполняете всё, что следует, вы пойдёте со мной в кафе и скушаете мороженое!
Фиалки с рыбьими глазами я не обещаю, но квёлые сухие ромашки подарю!
– Парень взмахнул рукой - поезд остановит поленом руки. Подозвал уличного аптекаря с козлиной бородкой вместо подбородка.
– Эй, гаучо! Букет из сухих роз моим мадемуазелям!
– Роза - чудесное слабительное, и в то же время обладает эффектом запора!
– Аптекарь с царским поклоном принял из рук культуриста золотой реал и из коробочки высыпал на асфальт сушеные цветы, листья и стебли умерших ромашек.
Культурист смял труху в ладони и торжественно вручил нам цветы кадрения:
– Девушки, от чистого сердца качка, примите цветы нежной первой любви: от мачо - шахматисткам!
– Ой, Яда! НАС кадрят! Поэтично и романтично!
– Я покраснела, щеки пылали маковым рассветом.
– Гер культурист! Мы принимаем ваше прикадрение!
Ведите нас, Ланселот, в кафе-мороженое!
– Яда носком бальной туфельки на пиковом каблучке чертила на асфальте сердечко, пронзенное стрелой Амура.
– Милорд! У вас осколки петарды застряли в костях и в коже!
– Зоркий профессиональный аптекарь попытался выдернуть из парня осколок свадебной шальной ракеты.
– Я не из Института Благородных девиц! Перетерплю!
Тем более что направляюсь туда, где петарды подают на завтрак, обед и ужин!
От меня больше толку, когда кожа гниёт и пахнет!
– Парень дружески приложил кулак к носу аптекаря, жестом поблагодарил продавца за доброту, милосердие и излишнее любопытство сыщика.
Аптекарь остался восстанавливать вплюснутый нос, а мы - торжественно, парадным шагом - прошли в кафе с замороженным сладким молоком.
– Блин! Не спросил у аптекаря, клизьма он на ногах... "Толерантен ли чёрт?" - Парень остановился у столика из железобетона, хлопнул себя по лбу открытой веерной ладонью.