Культурное пространство «Киммерия Максимилиана Волошина». Вып. 1

Коллектив авторов

Из цикла «Звезда Полынь»

Александре Михайловне Петровой

Быть чёрною землeй. Раскрыв покорно грудь,Ослепнуть в пламени сверкающего ока,И чувствовать, как плуг, вонзившийся глубокоВ живую плоть, ведёт священный путь.Под серым бременем небесного покроваПить всеми ранами потоки тёмных вод.Быть вспаханной землёй… И долго ждать, что вотВ меня сойдёт, во мне распнётся Слово.Быть Матерью-Землeй. Внимать, как ночью рожьШуршит про таинства возврата и возмездья,И видеть над собой алмазных рун чертёж:По небу чёрному плывущие созвездья.Сентябрь 1906

Богдановщина

Сатурн

М. А. Эртелю

На тверди видимой алмазно и лазурноСозвездий медленных мерцает бледный свет.Но в небе времени снопы иных планетНесутся кольцами и в безднах гибнут бурно.Пусть тёмной памяти источенная урнаИх пепел огненный развеяла как бред –В седмичном круге дней горит их беглый след.О, пращур Лун и Солнц, вселенная Сатурна!Где ткало в дымных снах сознание-паукЖивые ткани тел, но тело было – звук,Где лился музыкой, непознанной для слуха,Творящих числ и воль мерцающий поток,Где в горьком сердце тьмы сгущался звездный сок,Что темным языком лепечет в венах глухо.1907 Петербург

Солнце

Б. А. Леману

Святое око дня, тоскующий гигант!Я сам в своей груди носил твой пламень пленный,Пронизан зрением, как белый бриллиант,В багровой тьме рождавшейся вселенной.Но ты, всезрящее, покинуло меня,И я внутри ослеп, вернувшись в чресла ночи.И вот простерли мы к тебе – истоку Дня –Земля – свои цветы и я – слепые очи.Невозвратимое! Ты гаснешь в высоте,Лучи призывные кидая издалека.Но я в своей душе возжгу иное окоИ землю поведу к сияющей мечте!1907Петербург

Луна

Бальмонту

Седой кристалл магических заклятий,Хрустальный труп в покровах тишины,Алмаз ночей, владычица зачатий,Царица вод, любовница волны!С какой тоской из водной глубиныК тебе растут, сквозь мглу моих распятий, –К Диане бледной, к яростной Гекате,Змеиные, непрожитые сны!И сладостен и жутко безотраденАлмазный бред морщин твоих и впадин,Твоих морей блестящая слюда –Как страстный вопль в бесстрастности эфира…Ты крик тоски, застывший глыбой льда,Ты мертвый лик отвергнутого мира!1907

Грот нимф

Сергею Соловьеву

О, странник-человек! Познай Священный ГротИ надпись скорбную «Amori et dolori».Из бездны хаоса, сквозь огненное море,В пещеры времени влечет водоворот.Но смертным и богам отверст различный вход:Любовь – тропа одним, другим дорога – горе.И каждый припадёт к сияющей амфоре,Где тайной Эроса хранится вещий мёд.Отмечен вход людей оливою ветвистой –В пещере влажных нимф, таинственной и мглистой,Где вечные ключи рокочут в тайниках,Где пчелы в темноте слагают сотов грани,Наяды вечно ткут на каменных станкахОдежды жертвенной пурпуровые ткани.1907 Коктебель.

Киммерийские сумерки

Константину Феодоровичу Богаевскому

1. Полынь

Костёр

мой догорал на берегу пустыни.Шуршали шелесты струистого стекла.И горькая душа тоскующей полыниВ истомной мгле качалась и текла.В гранитах скал – надломленные крылья.Под бременем холмов – изогнутый хребет.Земли отверженной – застывшие усилья.Уста Праматери, которым слова нет!Дитя ночей призывных и пытливых,Я сам – твои глаза, раскрытые в ночиК сиянью древних звёзд, таких же сиротливых,Простерших в темноту зовущие лучи.Я сам – уста твои, безгласные как камень!Я тоже изнемог в оковах немоты.Я свет потухших солнц, я слов застывший пламеньНезрячий и немой, бескрылый, как и ты.О, мать-невольница! На грудь твоей пустыниСклоняюсь я в полночной тишине…И горький дым костра, и горький дух полыни,И горечь волн – останутся во мне.1907 <Петербуру>

2

Я иду дорогой скорбной в мой безрадостный Коктебель…По нагорьям терн узорный и кустарники в серебре.По долинам тонким дымом розовеет внизу миндаль,И лежит земля страстная в черных ризах и орарях.Припаду я к острым щебням, к серым срывам размытых гор,Причащусь я горькой соли задыхающейся волны,Обовью я чобром, мятой и полынью седой чело.Здравствуй, ты, в весне распятый, мой торжественный Коктебель!1907Коктебель

3

Темны лики весны. Замутились влагой долины,Выткали синюю даль прутья сухих тополей.Тонкий снежный хрусталь опрозрачил дальние горы. Влажно тучнеют поля.Свивши тучи в кудель и окутав горные щели,Ветер, рыдая, прядет тонкие нити дождя.Море глухо шумит, развивая древние свитки Вдоль по пустынным пескам.1907

4

Старинным золотом и жёлчью напиталВечерний свет холмы. Зардели красны, бурыКлоки косматых трав, как пряди рыжей шкуры.В огне кустарники и воды как металл.А груды валунов и глыбы голых скалВ размытых впадинах загадочны и хмуры.В крылатых сумерках – намеки и фигуры…Вот лапа тяжкая, вот челюсти оскал,Вот холм сомнительный, подобный вздутым ребрам.Чей согнутый хребет порос, как шерстью, чобром?Кто этих мест жилец: чудовище? титан?Здесь душно в тесноте… А там – простор, свобода,Там дышит тяжело усталый Океан,И веет запахом гниющих трав и йода.1907Коктебель

5

Здесь был священный лес. Божественный гонецНогой крылатою касался сих прогалин.На месте городов ни камней, ни развалин.По склонам бронзовым ползут стада овец.Безлесны скаты гор. Зубчатый их венецВ зеленых сумерках таинственно печален.Чьей древнею тоской мой вещий дух ужален?Кто знает путь богов – начало и конец?Размытых осыпей, как прежде, звонки щебни,И море древнее, вздымая тяжко гребни,Кипит по отмелям гудящих берегов.И ночи звездные в слезах проходят мимо,И лики темные отвергнутых боговГлядят и требуют, зовут… неотвратимо.1907Коктебель