Культы генокрадов
Шрифт:
Учитывая вышесказанное, мне интересны причины, по которым многие читатели находят моё отношение к Империи Тау циничным, а то и осуждающим, что в корне неверно. Я почти не сомневаюсь, что тау искренни в своих намерениях относительно других цивилизаций. Они чётко понимают, что все разумные (и не безумные) расы станут сильнее, объединившись. Высшее Благо не только для ребят с синей кожей и копытцами — это честная универсальная философия, которая может сработать в изувеченной Галактике.
Однако последующие кодексы и, время от времени, иные источники (в частности, «Ксенология» с некоторыми идеями Спурриэра) бросали всё новые тени на яркий гобелен этой цивилизации идеалистов. Ввиду того, что в прошлом тау были разрозненным, нацеленным на саморазрушение народом,
В любом случае, учитывая, сколько хищных врагов (включая, конечно, Империум) наседают на тау со всех сторон, я не считаю их государство слишком уж мрачным. Империя авторитарна? Да, почти вне сомнений. Она безжалостна? Да, иногда, но это редко замешано на злобе или ненависти. Следовательно, я пытался изобразить тау расчётливыми, пунктуальными и выдержанными (как в желаниях, так и в делах) существами, которые при этом наделены тщательно сдерживаемым, но пылким характером.
Джи’каара, ожесточившийся воин огня, создана мной как образец этого внутреннего напряжения, доведённого до крайности. Она — разбитое отражение идеального тау, изуродованного собственными амбициями и утратой иллюзий. Из-за этого Джи’каара стала изгоем, которому больше по нраву ядовитые джунгли Федры, чем сородичи, но даже она так и не предала Высшее Благо. Дисциплина и уважение к общественному строю заложены в неё слишком глубоко.
Далее следует о’Сейшин, посланник касты Воды, руководивший войной на Федре. Несмотря на зачатки духовного разложения (его корни, опять же, уходят в личные амбиции), план старика оказался вполне достойным — он сберёг больше жизней (прежде всего, жизней тау), чем погубил. Его проект был беспощадно прагматичным, но неоспоримо эффективным. Рациональным. Заметьте, что Айверсон, протагонист романа, в конце его также столкнулся с нечётким, пагубным моральным выбором, что подчеркнуло главную тему истории: у сложных вопросов редко бывают простые ответы. По сути, это иллюстрирует мой подход к самим тау.
В заключение скажу, что Империя Тау остаётся той фракцией, к которой я примкнул бы в Тёмном Тысячелетии, будь у меня выбор. Да если бы появилась возможность, я бы позвал тау навести порядок у нас — здесь и сейчас!
H.S. — В твоих работах для Black Library имеется немало полков Имперской Гвардии (простите, Астра Милитарум), поистине памятных читателям. К примеру, Верзантские Конкистадоры, Летийские Покаянники, Ивуджийские Акулы и так далее. Ты, в своём привычном стиле, снабдил все эти подразделения детальными и всеобъемлющими предысториями. Однако же, из всех созданных тобою гвардейцев людям сильнее всего запали в душу Арканские Конфедераты.
Полки Гвардии, идеи которых основаны на исторических или культурных отсылках, уже давно привычны для 40К. Но то, что ты черпал вдохновение в солдатах Гражданской войны США, вызвало у читателей полный набор эмоций: одни восхитились, другие сочли это странным, третьи — глупым. Но дело в том, что, если разобраться, тебе превосходно удались мелочи. Ты не просто нарядил бойцов в серые мундиры с кепи и заставил говорить с псевдоюжным акцентом. В книге есть описание типов подразделений той эпохи, верное отображение тогдашних классов общества (от
Вопрос в следующем: твоя приверженность «шаблону» Конфедератов основана на решении выбрать хорошо известных «мятежников» (и невероятно тщательно исследовать их)? Тебя так привлекает тот период военной истории? Или всё это — ещё один кусочек хитроумной головоломки (Гражданская война — «синие» против «серых», Федра — синекожие против серобоких)?
П.Ф. — Обдумывая главный полк для «Касты огня», я в первую очередь решил, что он должен как можно меньше соответствовать условиям Федры. Как я упоминал в прошлый раз, общую эстетику романа я выбирал под впечатлением от фильма Вернера Херцога «Агирре, Гнев Божий» — мне навсегда запомнились конкистадоры, которые волокли пушки через парящие от жаркой сырости джунгли. Именно это ощущение бессмысленных трудов и отчаяния мне хотелось по-своему воспроизвести и «подкрутить» в рамках 40К. Во-вторых, я собирался развить тему столкновения нового и старого, как в технологическом, так и в идеологическом смысле, поэтому «исторический» полк отлично подходил для создания контраста с тау.
Меня неизменно восхищает Гражданская война США — её неистовость, ужасная трата жизней с обеих сторон, характерные и запоминающиеся мундиры, но, прежде всего, неразрешимый конфликт традиций и новых идей. Очевидно, что полк из этой эпохи показался мне хорошим «шаблоном». Я, конечно, не эксперт, но провёл кое-какие исследования и отыскал очень колоритные подразделения вроде зуавов (хотя и дал им в книге весьма нестандартное обличье). Не считая полковника Катлера, прообразом которого в той или иной степени послужил Джордж Кастер, все действующие лица в романе полностью вымышлены. Впрочем, многие имена я взял из старых полковых списков (при этом оказалось, что один из писателей BL уже побывал там до меня и присвоил самые лучшие!).
Мне известно, что многие люди недовольны слишком явными отсылками к реальным конфедератам в описаниях арканцев, но я считаю эту критику не слишком обоснованной — как-никак, даже в устоявшемся бэке 40К очень многое взято из истории человечества. Пожалуй, сейчас бы я убрал некоторые культурные аспекты — возможно, сделал бы акцент персонажей менее заметным, — хотя старался передать их в точности, не скатываясь до клише. Не уверен, однако, что книге пошли бы на пользу такие изменения. Предположу также, что по одним только стимпанковым мотивам арканцев уже можно отличить от американцев XIX века. Более того, в моей альтернативной истории Конфедераты (нехотя примкнувшие к Империуму) вышли победителями — то есть войну выиграла более консервативная сторона. Пожалуй, для Провидения это оказалось во благо, ведь в ином случае Империум прошёлся бы по планете катком, но в романе хватает мимолётных намеков на то, что триумф не обрадовал серобоких. Многие из них считают себя предателями своего народа, мало симпатизируют Империуму и уж тем более Имперскому Культу. Конфедераты сбились с пути — они чувствуют себя чужими для этого времени, места, общества и, всё заметнее, типа мышления. Такое состояние героев всегда вдохновляло меня как рассказчика.
Должен признать, что отсылка к «серому и синему» возникла чисто случайно — или по наитию — но я очень обрадовался, когда впервые заметил её.
H.S. — Изучая три твои работы, вышедшие до «Культов генокрадов», легко заметить, что в «Авангарде» и «Идущем в огне» ты вынужден был следовать неким «техзаданиям», призванным увязать рассказы с выпуском новых моделей или более обширной историей. Но в обоих случаях тебе всё-таки удалось вписать в произведения сюжетные линии твоего искажённого, переплетающегося Тёмного Клубка. С «Огнём и льдом», однако же, положение совершенно иное. В самом тоне повести ясно ощущается, что автору дали абсолютную свободу творчества, и созданное им произведение преисполнилось внутренней силы. Такая похвала может показаться чрезмерной, но «Огонь и лёд» — неописуемо могучая вещь. Возможно, в ней отсутствуют обречённые, полные отчаяния нотки «Касты огня», но это не мешает повести быть крепкой и внушительной.