КУНЦЕЛЬманн & КунцельМАНН
Шрифт:
Наша культура деградирует, подумал Иоаким. Всё на это указывает — размытая мораль, никуда не годная литература… В искусстве властвуют позорные реалити-шоу. Евангельский пастор — убийца. Принцессы крутят романы с владельцами фитнес-клубов. Газеты просто невозможно читать, а стюардессы забыли, что их главная обязанность — помогать пассажирам.
У него вдруг возникло почти непреодолимое желание швырнуть газету в лицо стюардессе и удрать в туалет. Там, в облаке запахов, оставленных Сесилией Хаммар, он мог бы самоудовлетвориться над крошечной стальной раковинкой, вспоминая их первые объятия на его английском диване… а потом выкурить сигарету, пока не сработает пожарная тревога, а потом самолёт приземлится в Броме. И плевать, что его уведут в наручниках.
— Оставь меня в покое! — тем же свистящим шёпотом сказал он стюардессе. — Если хочешь, чтобы пассажиры были пристёгнуты, возьми и пристегни их сама… Это не я придумал ваши дурацкие правила…
К его удивлению, стюардесса с помощью хорошо воспитанного соседа в галстуке всё же застегнула его ремни. Пока они возились с замком, у него внезапно возникло видение: он и Сесилия в недавно купленном доме на Готланде, у неё на руках малыш, мальчик, невероятно похожий на Виктора, а сам он счастливо улыбается, у него нет долгов, а на голове — та самая запасная кипа, бело-голубая, как флаг государства Израиль.
Я должен её вернуть, решил он. Последнее слово в комедии не останется за этим уголовником с рукой на её ляжке. Любой ценой я верну её, эту шалаву. Сейчас я нищий, но вот продам хотя бы пару гениальных картин моего покойного отца, и снова на коне, и она получит всё, что захочет!
«Фоккер» вздрогнул, коснувшись колёсами посадочной полосы. Продолжая прятать лицо под фотографией распутного пастора-убийцы из Кнутбю, он считал секунды, пока подкатят трап. Его хорошо воспитанный, а может, просто перепуганный насмерть сосед терпеливо ждал, пока салон опустеет. Тогда он похлопал Иоакима по плечу — всё, можно больше не прятаться. Сесилия исчезла в зале прилёта, так и не раскрыв его импровизированного инкогнито.
* * *
Всё же удача не совсем отвернулась от него. Он договорился с водителем такси, что тот остановит машину, когда на счётчике выскочит сто шестьдесят крон — ровно столько, сколько было у него в кармане, причём мелочью. Роковая цифра появилась в пятидесяти метрах от дома. В этом-то и заключалась удача, потому что у подъезда маячили два здоровенных бородатых мужика, опираясь на свои мотоциклы.
Он проскользнул за угол и пошёл по асфальтовой тропинке вдоль дома. Как он и надеялся, окно в прачечную было открыто. Он тихо спустился на гладильную машину, приоткрыл дверь — никого. Иоаким вышел на площадку первого этажа и вызвал лифт.
Тело его действовало словно бы независимо: он, например, с удивлением увидел свой указательный палец, нажимающий кнопку четвёртого этажа, хотя квартира его была на третьем. Его наивное сознание никак не могло примириться с мыслью, что кто-то хочет ему зла, но тело предусмотрительно действовало в соответствии с инстинктом самосохранения. Оно, то есть тело, неслышно соскользнуло на один марш лестницы, пригнулось за решёткой и осторожно посмотрело вниз, чтобы убедиться, не дежурит ли на площадке ещё один бородатый монстр. Там никого не было.
На полу в прихожей громоздился сугроб крайне агрессивных писем. Он с дрожью перешагнул его и двинулся дальше, оглядывая по пути руины своей холостяцкой жизни. Пустые картонки из-под вина рассекали акваторию архипелага, образованного кучами грязного белья, там и тут валяющегося на полу. Книги из университетской библиотеки, которые надо было вернуть ещё в прошлом тысячелетии, мусор, танцующие комки пыли, похожие на крошечные перекати-поле… напоминание о многих годах в осаде одиночества, о его безудержном падении…
Выглянув в окно, он убедился, что типы с мотоциклами никуда не делись. Они мрачно молчали и курили, время от времени оглядываясь — не появится ли на улице тот, кто сейчас наблюдает за ними из-за дорогих тонких штор с десятиметровой высоты?
На журнальном столике злобно мигал автоответчик, красный глазок напомнил ему рубильник электрического стула. Он нажал кнопку.
— Привет, — весело сказал голос, принадлежащий Андерсу Сервину, его сокурснику и последнему другу в этом мире — Иоаким пока ещё не успел занять у него деньги. — Хотел узнать, в городе ли ты или уже уехал на Готланд. Позвони, надо обсудить возможную работёнку…
Интересно, что это за «работёнка»? Иоаким примерно представлял себе, о чём идёт речь. «Продакшнс АБ» была компанией, близко связанной со «Стрикс ТВ» — они нашли нишу в виде нового формата псевдодокументального мыла для следующего поколения. Предприятие, где Лидере был совладельцем, выдумывало соревнования для экстремалов, в общем, для тех, кто не задумываясь мог в прямой трансляции всадить нож в соперника, если бы это принесло ему даже минимальную выгоду: просто-напросто психи, материал для планомерного унижения публики в лучшее экранное время. В основе одного из проектов компании была идея снимать круглые сутки неблагополучные семьи, обеспечив им свободный доступ к спиртному. Ещё одна идея: собрать на островке в стокгольмском архипелаге несколько человек с синдромом Аспергера [28] и посмотреть, что из этого получится.
28
Синдром Аспергера— одно из пяти общих нарушений развития, иногда называемое формой высокофункционального аутизма. Больные с синдромом Аспергера обладают как минимум нормальным либо высоким интеллектом, но нестандартными или слаборазвитыми социальными навыками.
С полгода назад Иоаким даже участвовал в их совещании — его подвигла на это надежда отыскать нового кредитора. О какой-либо морали говорить в этих стенах было просто смешно, и он быстренько придумал полубезумный проект: свезти на остров Робинзона бывших заключённых Кумлы [29] . Первым призом в соревнованиях различного рода будет машина инкассатора с миллионом крон. Победитель получит немного динамита, чтобы взорвать сейф в машине. Он тут же и название придумал — «Друзья Робинзона». А в качестве ведущего предложил режиссёра и драматурга Ларса Нурена, известного, в частности, тем, что для своих театральных постановок он привлекал профессиональных уголовников. К его несказанному удивлению, идея, родившаяся под парами полбутылки представительского виски, встретила бурное одобрение, за исключением разве что кандидатуры Ларса Нурена. Его решили заменить на известного специалиста по ограблению банков по имени Лиам Норберг. Один из дизайнеров немедленно уселся за компьютер набрасывать правила соревнований.
29
Кумла— исправительный лагерь для особо опасных преступников в Центральной Швеции.
— Старик, у тебя настоящий талант, — сказал ему Андерс Сервин, когда они всей компанией отправились в «Театр-грилль» потусоваться в компании таких же, если не более аморальных, коллег из журналистского корпуса. Насколько Иоаким понял, в словах Андерса не было ни малейшей иронии. — Ты мыслишь правильно, хотя пока ещё плохо представляешь себе лимиты жанра. В нашей отрасли мы должны планировать границы дозволенного, то есть каждый раз начинать с рубежа бесстыжести, достигнутого предыдущим шоу. И дальше развивать успех, не слишком медленно, но и не слишком быстро. Нет такой бездны, куда не свалился бы человек, если дать ему время попривыкнуть и шанс разбогатеть…