Купальный вечер
Шрифт:
Впрочем, я виноват перед вами опять. Снова стал, уж было, совсем другую сказку рассказывать. А потому остановлюсь и вернусь, к Пантелею и к нашим старцам. Ну, так вот… Ударил, значит, один из них об пол посохом – и в зеркале картинки подвижные появились.
Показало волшебно стекло, как на берег Амура, в месте пристани села Пермского, с пароходов «Коминтерн» и «Колумб» молодые люди с рюкзаками, вещевыми мешками и чемоданами по трапам на берег сходят. Все весёлые такие. Кое-кто даже с гармошкой…
Потом, самым что ни на есть крупным планом, да ещё
– Вот это ты, Пантелей, и есть,– пояснил самый главный старец,– только в другом рождении, тоже родом из Пермяцких краёв. Правда, уже зовёшься Валентином, и судьба у тебя совсем иная. Ты город сюда приедешь строить и заводы небывалой величины и значительности.
– Прямо чудо расчудесное получается, – изумился Пантелей.– Хочется поверить, а ведь трудно. Тут уж сами поймите, господа хорошие.
– Имей в виду, что неправды с нашей стороны тут ни на грош не имеется,– заверил Пантелея главный старец. – А кто верует, тот к истине и приходит. Остальные же – впотьмах блуждают. Однако же, и таковых Господь милует, от себя не отвергает…
Посмотрел немного Пантелей по зеркалу волшебному и на то, как заводы на этой земле начнут строиться…
А больше гости случайные не дали-то ему много собой, будущим, любоваться. Не годится на грядущее собственное глаза пялить. Так и с ума можно сойти «Не положено,– сказали,– потерпи, всему своё время. От судьбы никуда не денешься. А она у тебя в следующей жизни шибко счастливой и правильной станет».
На том и расстались они с парнем. Пожелали ему счастья и наказали шибко-то язык не распускать, а то, мол, в специальную психиатрическую лечебницу в Благовещенск или в Хабаровск увезут.
Пантелей, ясно дело, свято пообещал, что без надобностей разговоры такие заводить на людях не возьмётся, а только, когда время назреет к тому. А чего бы кое-кому правду не раскрыть то, когда времечко нужное настанет? И слово данное сдержал.
Поведал он чудную историю одному подпольному большевику на заготовке леса в районе стойбища Дзёмги, что и одновременно Джонгмо называлось. На нанайском языке это означает то ли «берёзовая роща», то ли «деревянный дом». Не столь и важно.
У всяких академиков и сказочников разные переводы словесные на любой счёт имеются. Дело не в названиях. Что же такое «большевик» или, как сейчас говорят, «коммунист»? Ну, это представитель одной из партий.
В то время некоторые граждане страны, что себя большевиками называли, пообещали народу, что все люди будут свободны. Они и станут хозяевами земли, заводов, фабрик и много другого.
Вот те самые организаторы новых светлых событий пообещали людям у богатых всё награбленное отнять и бедным отдать. Но, почему-то, ничего такого не произошло – или не получилось у них что-то, или просто они… пошутили. Отнять-то отняли, а вот куда дели то, что добыли, неясно. Видать, и сами запамятовали.
В то время ответственные товарищи и господа любили пошутить, и сейчас то же самое делают. Но шутят теперь гораздо чаще и ощутимей. Один разок пошутят, и глядишь, новые миллиардеры появляются и миллионеры, а с ними и сотни тысяч бездомных, нищих или просто… бедных. Волшебство какое-то, но, почему-то, в одну…
Как раз о будущем страны нашей разговор у Пантелея с большевиком и случился. Беседовали они зимой, в 1912 году.
Тогда Пантелею Ивановичу уже исполнилось семьдесят годков. Но старик он крепкий был, ещё работал, правда, как умел. Иные то и молодые так трудиться способностей не имели, да и желания особо стараться не показывали. Многие ждали самых добрых перемен. Примерно, как сейчас. Ждут и верят в сказки. Может быть, где-то оно и правильно.
Надо бы заметить, что Пантелей Иванович добрым человеком был до конца жизни своей. Ко всем приветливо относился. Что касается внуков, то их он баловал. Понимал, что они и есть продолжение его рода.
А женой-то его не Дуняша стала, она ведь ещё в молодые годы в Амуре утонула. Всякое в жизни бывает. Что уж тут скажешь. А судьбу он свою связал с молодой нанайкой Нюрой из стойбища Пиван. Сейчас этот посёлок «Пивань» называется. Буква «мягкий знак» к слову добавилась.
Вот и всё. Люди от такой грамматики лучше жить не сподобились. А с каждым годом и уже веком, получается им всё тревожнее и тревожнее. Правда, не всем, иные так расцвели, что георгины или даже ландыши. Но таковых, прямо скажу, не густо…
Счастливы были, детей воспитывали и на ноги поднимали, да и обжились основательно…
Послушал, значит, рассказ старика Пантелея про будущее людей и всей страны молодой подпольный большевик Пахомов и прослезился.
– Об этом, по всем путям и программам политическим, счастливом времени все мы мечтаем,– заверил он, – и такое… под руководством нашей партии, явное дело, произойдёт. Но то, что ты, старый кулак и эксплуататор, Пантелей Иванович, из ума выжил – есть неоспоримый исторический факт. Ведь такой ерунды нагородил. А ведь всё одно – приятно слышать.
Ухмыльнулся Пантелей Иванович в свою седую бороду и ничегошеньки не возразил. Он-то знал и ведал гораздо более и о себе, и о людях, и о России, чем даже сам вождь мирового пролетариата.
В раздумье он часто перед уходом из нашего мира в иной находился, но не никак не в унынье. Скорей даже, в просветлении. Ведь ведал, верил и знал, что никакой такой смерти в природе и мироздании великом нет и быть не может.
Так вот и я, никакой неправды вам не сказал. Ведь всё и произошло, как старцы Пантелею напророчили. Хорошо ли, плохо случилось, до конца не ведаю, но что было, то и было. А что вот есть, вижу и воспринимаю. Как могу, так и сочувствую всему происходящему. Не сужу никого, ибо грех это.
Оно, может быть, перед вашими взорами совсем иное представляется. Ну, дай-то бог слепым прозреть и глухим слух обрести, а детям малым крепнуть да расти.
Купальный вечер
Пошёл как-то на Амур после ударной работы искупаться матрос с местной пристани по имени Иван. После долгих дневных трудов имел он на это полное право, полномочия и душевное желанье. А человеком он был глубоко не верующим в Господа нашего. К тому же, и языческих авторитетов не признавал. В те времена такое было обычностью среди молодёжи.